Грозный змей

Гэвин лучший боец. Но де Вральи нынче командир армии, и он не согласится сражаться не с равным. Да и Гэвин уже уехал на запад. Через день- другой он найдет Монтроя. Наверное.

В своих фантазиях, живых и ярких, Габриэль уже видел себя лежащим на земле, видел, как копье де Вральи проламывает его нагрудник и разрывает ему внутренности. Видел, как шлем отлетает прочь от удара, как Ателий спотыкается и падает в траву, как он сам обрушивается на землю под смертоносным ударом де Вральи, как де Вральи отбрасывает свое копье и с легкостью скидывает его с коня, видел жестокий удар, который прервет его жизнь, видел, как де Вральи благородно спешивается, чтобы прикончить его мечом…

Видел каждого человека, который когда-либо вышибал его из седла. Заново переживал каждое падение, каждый синяк, каждое унижение, когда соломенное чучело шлепало его, стоило ему промахнуться, вспоминал, как нога застряла в стремени при падении, долгом и очень глупом, как смеялись братья, как смеялся учитель, как смеялась Пру, прикрывая фартуком лицо.

Ах да. Это были не сомнения. Это была ужасающая реальность сотен падений, настоящих и воображаемых. Как герметист он знал, что грань между ними очень тонка.

Мать умерла. Он ощутил укол боли, которого вовсе не ожидал, а потом стыдное облегчение. Что бы ни случилось сейчас, ни граф Западной стены, ни герцогиня никогда не узнают об этом. Они уже мертвы.

Он бессознательно опустил копье в упор под правой рукой.

Он не стал входить во Дворец воспоминаний. В том странном лабиринте, который представляли собой его понятия о рыцарстве, попытка искусственно успокоиться во Дворце стала бы обманом – в этой конкретной битве. И еще потому, что в дыхании дракона все пороки стали, перекованные мастером, делают клинок только прочнее.

«Я выйду очищенным. Тем, кто я есть».

Взгляд.

Наконечник копья.

Цель.

Майкл стоял на расстоянии выстрела. Он не мог дышать.

Ни один из противников не отсалютовал другому. Не было никаких церемоний. Они просто ехали навстречу друг другу. Опытного турнирного бойца открытое поле без барьеров и естественные неровности почвы заставили бы крепко задуматься. Но кони летели вперед, идеально держа равновесие, полностью собранные. Всадники сидели в седлах, как статуи, оба высокие и сильные.

Когда они сошлись, Майклу показалось, что кони разминулись. Сердце у него билось в горле, губы пересохли, он цеплялся рукой за седло…

Звук пришел позже.

Оба копья разлетелись в щепки, оба всадника пошатнулись. Голова де Вральи дернулась назад, Габриэль странно изогнулся всем телом, обломки копий падали вокруг них, как красный и голубой град. Но кони сделали то, чему их учили, – шаг в сторону. Барьера на поле не было, и два огромных животных столкнулись грудью.

Оба встали на дыбы, размахивая передними копытами, пятясь, как будто на спинах у них не сидели двухсотфунтовые всадники, закованные в сталь. Они столкнулись, как бойцовые петухи, стальные подковы мелькали, как стрелы на поле брани, так быстро и часто, что никто из наблюдавших не сумел проследить за лошадиной дракой.

Конь де Вральи опустился на все четыре ноги первым. Через мгновение огромные копыта Ателия тоже ударились о землю.

Грохот разнесся по всему полю. Копыто задело бронированную пластину на груди коня де Вральи, как будто молот мясника ударил в сырое мясо. Но в ответ конь, который был чуть крупнее Ателия, рванул его зубами за шею. Они кружили, как две виверны.

Оба всадника вылетели из седел. Ни один не восстановил равновесие после столкновения и не усидел, когда кони дернулись назад.

Обе армии затихли. Многие воины вовсе перестали дышать.

Солнце палило уже три дня. Даже на поле лежала пыль. И тут поднявшееся Облако Марса скрыло поединщиков из вида, только броня сверкала сквозь пыль.

Обе армии заревели.

Меч де Вральи оказался у него в ладони со скоростью сокола, слетевшего на руку хозяину. Рыцарь поднялся на одно колено. Вокруг клубилась пыль.

Что-то пошло неправильно. Какая-то часть его грандхельма отлетела, шлем болтался на голове, левое бедро ныло, и эта тупая боль в любой момент могла стать резкой, но он не видел раны и не представлял толком, что случилось после столкновения.

Пыль мешала дышать. Его конь, Тристан, дрался с конем Красного Рыцаря, как дикий лев. Они поднимали еще больше пыли.

Де Вральи увидел отблеск доспеха и сделал шаг. Левое бедро заболело сильнее. Он поднял левую руку к шлему. Тот болтался.

Габриэль тяжело рухнул на левый бок, придавил свой щит. Рыцарь скатился со щита и попытался подняться. Рядом дрались лошади. Его ударило в спину, он вскочил. Стало больно. Что-то произошло с левой рукой.

Он увидел де Вральи. Тот стоял, расслабившись, подняв левую руку к забралу грандхельма.

Габриэль понял, что левая рука у него сломана. В запястье. Он сделал шаг – ноги еще слушались. Де Вральи опустил забрало. Пришлось немедленно ставить блок, де Вральи сразу же ударил, но Габриэль справился – одной рукой, чуть помогая щитом в левой, и боль…