Грозовой фронт

— Был такой момент, — Леший кивнул. — Два импланта полезное дело, но утомительное до жути. Ты не представляешь, каково это — осваивать горы премудростей, имея пять классов образования и тонкий, как бумага, слой серого вещества в мозгах. Но ничего, за год всё освоил, вещество наросло, заматерел… и вдруг — нате вам в нюх! — незадача вышла. Попал в переплёт под Магнитным мостом в Академзоне. Да ещё в какой!.. А-а, ты же не знаешь, ты в это время у Механика в регенерационном саркофаге чуркой бесчувственной лежал. Короче, покромсали меня биомехи на ремешки. Так разделали, что не приведи господь. Механику даже левых биоников пришлось к делу привлекать. Но ничего, обошлось, восстановили меня общими усилиями. Вот только второй имплант им пришлось убрать. Закоротило его наглухо. Обидно, конечно, да делать нечего. Пришлось заново учиться жить. Теперь снова с одним главным компом в организме существую. А ещё пришлось отрабатывать. Не хуже тебя. А как иначе? Механик, он ещё тот фрукт. Добрый-то добрый, но не забесплатно. Такой у него метод. Подбирает безнадёжных, чинит, лечит, а потом эксплуатирует почём зря, пользуясь человеческой благодарностью.

— Человеческой? — Сухов взглянул на Лешего исподлобья.

— Ну, терминаторской, называй, как хочешь, — Леший усмехнулся. — Хотя мне больше нравится считать себя человеком. Ведь человек — это жизнь, разум, а главное — душа. В отличие, допустим, от сталтеха. Или от зомби-морбота. А из чего этот человек сделан, из кальция, белка и воды или из нанокерамики, пластика и металла… вопрос шестнадцатый. Если душе осталось, где пригреться, то и неважно, наполовину железный ты человек или целиком белковый. Так что не дуйся, Сухов, мы с тобой в одной лодке. В жестяной.

— Я не дуюсь, — Сухов перевёл взгляд на Леру.

И остановил на ней взгляд надолго. Слишком надолго. Сухова снова посетило ставшее привычным за время пребывания в Узле ощущение, что он уже видел её. Этакое дежа вю посетило. Павел понимал, что это может быть связано с эпизодом из событий, которые происходили в воображаемый третий день его пребывания в «петле», то есть в Узле. Ведь она руководила троицей виртуальных спасателей, которые между тем вполне натурально затащили Сухова в тамбур и вернули в реальность. Но всё равно его не покидало чувство, что он видел Леру ещё раньше. Или она кого-то сильно напоминала.

В лазарете повисла тишина. Ведь кроме Сухова никто не знал, отчего лейтенант так откровенно разглядывает девушку.

— «Я не дуюсь, я пялюсь», — с нотками сарказма, негромко пробормотал Копейкин. — В теле у нашего киборг-лейтенанта явно осталось, где душе пригреться, прав Леший. Где-то в районе нижнего штуцера.

— Да заткнешься ты сегодня?! — Найдёнов тут же отвесил напарнику подзатыльник.

От звонкого щелчка затрещины все разом встрепенулись. Сильнее всех встрепенулась Лера.

— Давайте все вместе к чистильщикам в часть пойдем, к подполковнику Бойкову в гости, — предложила она чересчур бодро, стараясь замять неловкость, возникшую во время паузы. — Он приглашал. По пути в спецотряд заглянем, Жору прихватим. Действительно, есть что отметить.

— С вояками отметишь, как же! — прокомментировал неугомонный Копейкин. — Спиртягой и тушенкой? Вот уж праздничные разносолы! Пир будет на весь мир, просто царский!

— Нормальная раскладка, — сказал Найдёнов, поднимаясь. — Я иду. А столичные мажоры могут выёживаться дальше. Ждать, когда им виски с колой подадут и авокадо на закусь.

— Все пойдём, — решил Леший. — Бойкову отказывать не резон. Нам ещё дела с ним иметь. Сухов, ты как?

— Меня не звали, — Павел ответил не слишком уверенно.

Перемену в его настроении мгновенно уловила Лера.

— Всех звали, — Лера вдруг взяла Павла под руку. — Вас в первую очередь. Подполковник уже поляну накрыл. Там обо всём договорим. У вас ведь ещё много вопросов осталось, верно? Не упрямьтесь, Павел, я прошу.

«Я прошу…» Когда женщины произносят эти слова, да ещё таким тоном, отказать невозможно. Вернее, возможно, но тогда эта женщина будет потеряна для тебя навсегда. Ведь многозначительное «я прошу», сказанное с придыханием, низким грудным голосом, это, по сути, их крупный калибр. А если при этом женщина ещё и берет тебя за руку, это вообще бронебойно-зажигательный выстрел. То есть, если ты не поддашься, у искусительницы опустеет магазин, и она разумно отступит с поля боя. Или взбесится, что более вероятно, и перейдёт к самым грязным, мерзким и изощренным методам партизанско-пропагандистской войны. В общем, выбора у Сухова не осталось. Лера выстрелила тандемным кумулятивным, и Павлу пришлось сделать вид, что броня пробита и он сдался. Хотя почему «сделать вид»? Он действительно сдался. Это оказалось даже приятно, сдаться женщине такого класса…