Грозовой фронт

Когда ходоки попадали в ловушку с романтичным названием «Лестница в небо», они могли довольно долго идти, ничего не подозревая, потому что пейзаж вокруг выглядел вполне нормально. Но вдруг впереди появлялся обрыв, подойдя к краю которого и взглянув вниз, люди вдруг понимали, что видят тропу, по которой только что шли, но видят её с высоты птичьего полёта. А ровно через минуту после этого «открытия» пространственная аномалия исчезала, оставляя людей всё на той же высоте. Понятно, что без парашюта выкрутиться из такой ситуации непросто, а кто таскал по Зоне парашют «на всякий случай»? Никто. Так что большинство попавших на «Лестницу в небо» падали камнем вниз и разбивались в лепёшку. В связи с этим склонные к чёрному юмору сталкеры ещё называли аномалию «Лепёшкой с неба» или «Небесным попадаловом». Но некоторые «попаданты» выживали, если сразу после того, как обнаруживали, что находятся в ловушке, разворачивались и бежали со всех ног и сервоусилителей обратно по тропе. Кто-то успевал добежать до нормального грунта, а кто-то падал, но уже с малой высоты и отделывался ушибами или переломами.

С «Хрустальным мостом» история выходила похожей. Эта мигрирующая аномалия энергетической природы изредка встречалась в Питерской и Московской локациях Зоны. Аномалию никто не видел, не улавливалась она детекторами и даже не ощущалась, если, допустим, пройти сквозь неё. Другое дело, если удавалось встать на начальный, лежащий на земле участок «моста». Вот тогда аномалия на секунду покрывалась мелкими искрами по всей длине и тем самым обнаруживала своё присутствие. Если у ходока хватало смелости и он решался пойти по «мосту», то, добравшись до конца «Хрустального моста» (обычно весь путь укладывался в полторы-две сотни шагов), он оказывался в паре километров от точки старта. Выигрыш очевидный, но путь по «мосту» таил свои сложности. Во-первых, «Хрустальный мост» имел форму коромысла, то есть в верхней его точке ходок оказывался на приличной высоте (как и в случае с «Лестницей в небо»). Во-вторых, серебристое свечение разливалось по «мосту» только в первую секунду, а дальше, хоть топай, хоть танцуй, «мост» оставался коромыслом-невидимкой с шириной пешеходной части около метра, без перил или хотя бы бордюров. Свалиться с такого мостика не составляло никакого труда. Третий нюанс — мигрирующий характер аномалии. Никакой закономерности в появлении и исчезновении энергетических коромысел никто так и не выявил. «Хрустальный мост» мог существовать на одном месте день, неделю, год, а мог и минуту. Причём появлялся и исчезал он безо всяких «предвестников». Так что ходить по нему было опасно, однако, кроме экономии сил, существовал ещё один весомый плюс. Тот, кто ступал на «Хрустальный мост», становился невидим и недосягаем для всех и всего: и для глаз людей, и для сканеров или радаров биомехов, а главное, для лазерных импульсов, а также пуль, осколков и прочих поражающих элементов. Так что в некоторых особо сложных боевых ситуациях всё-таки стоило рискнуть и подняться на «мост».

Кроме этих двух «выкрутасов» в Зоне существовали и другие, но Сухов никогда не слышал о пространственно-временной петле. Может, потому, что из таких петель никто не возвращался, а значит, и не мог о них рассказать? Что ж, логично. А заодно понятно, почему в этой «петле» существовал не только лейтенант Сухов, почему здесь жили, строили планы и действовали ещё многие и многие люди. Глава заговорщиков Апостол, бойцы «Судного дня», командиры и рядовые чистильщики, подполковник Бойков и сержант Тарасов и наверняка многие другие.

«Хорошая версия, — Сухов усмехнулся. — Многое объясняет».

Например, версия объясняла, почему Бойков говорил, что Апостола никак не могут выследить. Немудрено, если он начал мутить воду, будучи в нормальном мире, а продолжил уже в изолированном пространстве «петли». Как его найдёшь, если его фактически нет?

Сухов вновь мысленно вернулся к своему предыдущему «пробуждению». Когда в прошлый раз он пришёл в себя, то обнаружил, что вот так же, как сейчас, лежит на середине склона, но ни выше, ни ниже, ни по бокам от него нет никаких следов. То есть никто не приносил его сюда на носилках или на руках, сверху его тоже вряд ли скинули — тогда он по инерции проехал бы вниз хотя бы метр, но и следов скольжения на склоне не наблюдалось. Сухов сделал вывод, что он прилетел и медленно спланировал. И этот вывод уже тогда показался лейтенанту бредом. Теперь этот вариант и подавно казался нереальным.

Павел ещё раз окинул взглядом воронку. На лоснящихся от грязи склонах вновь не обнаружилось ничего лишнего. Не видел лейтенант ни «ростков» жестяных кустарников, ни ржавой «плесени», тоже металлической, ни следов людей или машин. На дне огромной конусовидной ямы стояла всё та же грязная лужа. Взгляд лейтенанта снова почему-то задержался на луже и вновь ничего особенного в ней Сухов не нашёл: обычная жидкая грязь, на поверхности тысячи мелких кругов от дождевых капель и маленькие пузырьки.