Грозовой фронт

«Вот оно! — Сухов даже замер, будто бы опасаясь спугнуть очередную мысль-зацепку. — Теперь до седьмого осталось не три, как в прошлый раз, а два дня. В «петле» идёт какой-то обратный отсчёт! И если я не найду способ его остановить, то погибну в новой Катастрофе вместе со всеми. Возможно, уже без права на воскрешение, а значит, без шанса вернуться в реальность. Но ведь я уже однажды остановил Апостола. Бомба вернулась к военным. Почему не остановился отсчёт? Может, его нельзя остановить? Но тогда нет смысла и пытаться. Лучше взять ноги в руки и двинуть к здешнему Барьеру. А вдруг всё на самом деле просто, и для «петли» это что-то вроде стенки? Пройду и свободен. Почему этого не делают остальные? Потому, что они не знают, что находятся в «петле» и вот уже в который раз тупо прокручивают свой «жизненный ролик»! Но почему об этом знаю я? Два варианта: потому, что способен изменить ход событий и разрушить «петлю», или потому, что способен из неё вырваться. С наскока первый вариант почему-то не удался, хотя делал я всё вроде бы правильно. Теперь надо выбрать, на что потратить вторую попытку».

Павел отлично понимал, что оба варианта ничего не гарантируют. Если он снова ввяжется в противоборство с Апостолом, пусть даже снова его выиграет, не факт, что «петля» наградит героя долгожданной свободой. А если он плюнет на всё и уйдёт к Барьеру, не факт, что дойдёт. Вот и получалось, что выбор небогат, но при этом и не прост. Будь у Сухова в кармане монетка, он положился бы на жребий, но монетки по нынешним временам редкость, а уж тем более в карманах у чистильщиков.

«Значит, придётся действовать по обстановке, — сделал вывод Сухов. — Куда вывезет кривая, туда и поедем. А там сориентируемся».

Сухов проводил взглядом удаляющихся бойцов «Судного дня» (уходили они снова в северном направлении) и прислушался. Где-то поблизости слонялся Чех и его компания. В прошлый раз они вернулись минут через пять после ухода Апостола.

Внутренние часы отсчитали требуемые пять минут, но поблизости от здания по-прежнему царила тишина. Сухов выждал ещё пару минут. Чех так и не появился. Лейтенант осторожно подобрался к краю крыши, окинул взглядом местность и прислушался. Кроме шума дождя Сухов ничего не услышал. Автоны не шуршали, грязь не хлюпала, голоса Чеха и его приятелей не звучали даже вдалеке.

— А это что ещё за хрен среди полыни? — вдруг послышалось откуда-то издалека.

— Мочи его, Чех!

— Не наш, что ли?

— Вот ты тупой! Чистильщик это!

Павел отреагировал на знакомые слова довольно живо, вовсе не так, как в прошлый раз. Даже не пытаясь определить, с какой стороны теперь подкрались бойцы «СД», Сухов резко сдал назад, а затем бросился вправо, в тень третьего этажа.

— Какой ловкий клоун! — удивлённо проронил Чех. — Куда делся? Вылезай, бродяга, не то хуже будет!

Сухов прижался спиной к остаткам стены и поднял к плечу «Шторм». Чех и его напарник не спеша поднимались по стене с импровизированными ступеньками. Оружие они держали наготове, но особой опасности пока не представляли, новую позицию Сухова надёжно прикрывали остатки кирпичных межкомнатных перегородок. Главная опасность снова исходила от другой двойки бойцов чеховской группы, от той, которая подкрадывалась бесшумно и непонятно откуда.

Павел попытался прислушаться, но Чех, чтобы отвлечь внимание Сухова, продолжал нарочито громко комментировать ситуацию:

— Нет, ты понял, Спилберг! Мы кордоны ставим, патрулируем день и ночь свой сектор, а эти крокодилы спят на постах. Наверняка через сектор Гимаева прокрался бродяга. Совсем страх потеряли эти оборотни в погонах, думают, им тут, как на прежнем месте службы, всё с рук сойдёт. Нет уж, я всё Апостолу как есть доложу, пусть вставит им по самые помидоры!

Чех молотил языком, как заведённый, без пауз, и заткнуть его у Сухова не имелось никакой возможности. Стенка, которая прикрывала лейтенанта, заодно мешала Сухову прицелиться и влепить разговорчивому бойцу пулю в лоб. Но главное, что своими комментариями Чех заглушал все прочие звуки.

И всё-таки Сухов услышал шаги второй двойки. Бойцы крались по третьему этажу. Павел взял под прицел лестницу и, как только на ней появился один из воинов, Сухов полоснул ему по ногам короткой очередью. Воин кубарем покатился по лестнице, и в эту же секунду слева от Павла, через пролом в потолке спрыгнул другой боец. Вернее, попытался спрыгнуть. Павлу ничто не мешало резко сместить прицел и срезать «чеховца» ещё до его приземления. Боец рухнул большим кулём, а Сухов прыгнул вперёд, кувырком перекатился на новую позицию и наугад выстрелил в ту сторону, откуда приближался Чех.