Грозовой фронт

— Из «петли» нет выхода в Зону! А если ты не вернёшься в Зону, то и в Узел не сможешь попасть.

— А вот и не угадал, — Апостол ответил на удивление спокойно. — Выход есть и откроет его для меня… вот эта вещица!

Апостол вдруг запустил руку Ольге за пазуху и вытянул серебристую цепочку. Ольга попыталась резко наклониться, но Апостол успел сорвать цепочку. Он поднял трофей над головой так, чтобы его увидел Сухов.

— Скотина! — крикнула Ольга. — Отдай! Это моё!

— Теперь моё, — отрезал Апостол. — Видишь, военный, что у меня есть?

— А что у тебя есть? — Сухов искренне удивился. — Какая-то мутная стекляшка на цепочке?

— Это ключ! И он откроет мне выход из западни! Верно, милая?

Апостол наклонился к Ольге. Та резко обернулась и едва не укусила лидера «СД» за нос. Он кое-как успел отпрянуть.

— Ты блефуешь, Апостол! — крикнул Сухов. — Никакого ключа не существует.

— Неужели? А это что?

— Это… бижутерия какая-то, — Сухов усмехнулся. — На «Обочине» такие сувениры в каждой лавке продаются.

Неизвестно, на что отреагировала Ольга: на слова Апостола или на подначку Сухова, но она вновь попыталась то ли разорвать путы, то ли вывернуться из них.

— А вот теперь ты, боец, не пытайся сбить меня с толку, не выйдет, — Апостол слегка стукнул Ольгу стволом «Страйка» в затылок. — Стой спокойно, сучка! Последний раз предлагаю, вояки! Если вы хотите спасти эту мегеру…

— Я тебе сердце выгрызу! — злобно скалясь, пообещала Апостолу Ольга.

— Да, с эпитетом я угадал, — Апостол бросил на Ольгу насмешливый взгляд и удовлетворённо кивнул. — Так вот, я отпущу эту женщину, но заберу свой ящичек и кого-то из вас. Или же отпущу вас троих, но заберу фугас и её. Даю вам минуту на размышление.

Сухов обернулся к товарищам. Бойков сосредоточенно смотрел куда-то вдаль, а Тарасов вопросительно уставился на командира.

— Что будем делать? — спросил Сухов.

— Ты же слышал, — по-прежнему рассматривая перспективу, ответил Бойков. — Третьего не дано.

— А я предлагаю схлестнуться, — сказал Тарасов. — Один к десяти — херовый расклад, но чем чёрт не шутит? Только бабёнку жалко.

— Апостолу невыгодно нас отпускать, — задумчиво произнес Бойков, — но и терять людей ему не резон, путь до тамбура неблизкий, кругом засады, бойцы ему ещё пригодятся.

— Он не дойдёт до тамбура, — возразил Сухов. — Максимум — до его имитации.

— О чем ты? — Бойков наконец оторвался от созерцания перспективы и перевёл взгляд на лейтенанта. — До какой имитации?

— До имитации тамбура, я же сказал. Мы в «петле», из неё нет выхода в реальный мир. Здесь повторяется один и тот же день, здесь можно жить, но отсюда нельзя выйти в обычную Зону. Я вообще думаю, что этот пространственно-временной карман вмещает только дубликат Чернобыля с ближайшими посёлками. В этом случае Апостол даже из города не выйдет.

— Заканчивай, ладно? — Бойков поморщился. — Через десять минут спецназ прилетит на шести бортах. Ты знаешь, откуда?

— Наверное, с базы в Дитятках.

— Вот именно. Ну и что, Дитятки по-твоему ближайший пригород и тоже в «петле»?

— Возможно, они смогут прилететь, но не улетят, — Сухов пожал плечами. — В прошлый раз я этого момента не дождался.

— Почему?

— Меня убил Апостол, — просто ответил Сухов.

— Во, — Бойков покрутил пальцем у виска и взглянул на Тарасова.

Сержант усмехнулся.

— Я правду говорю, — без всякой надежды на более позитивную реакцию, проронил Сухов.

— С безумными теориями вопрос закрыт, — отрезал Бойков. — Пятнадцать секунд осталось. Что решаем?

— Я пойду, — сказал Тарасов. — А вы берите бабёнку и отходите в базу. Я от этих ухарей смоюсь и догоню.

— Не ухари они, — Бойков в сомнении покачал головой. — Работают грамотно.

— Нельзя с ними идти, — твёрдо заявил Сухов. — Заложник Апостолу не для прикрытия нужен. Я точно знаю. Тот, кто отправится с Апостолом, станет «оболочкой».

— Чем?

— «Оболочкой». Чтобы Узел не распознал угрозу и не обезвредил фугас, Апостол хочет засунуть бомбу внутрь человека. Ну, мало ли сталкеров шастают через тамбуры, и все нафаршированы имплантами, искусственными органами и так далее. Вот и бомбу Апостол хочет замаскировать под блок искусственных внутренних органов.

— Как же её замаскируешь? — удивился Тарасов. — В животе ведь места мало. Фугас засунешь, а остальное куда? Кишки, там, почки… и всё такое.

— Остальное на помойку. Человек должен быть жив только в первую секунду, пока погружается в Узел, а дальше — неважно, сработает таймер — и всем привет.

— Получается, Апостол заложнику прямо у тамбура расстегнет комбез, вскроет пузо, засунет внутрь фугас, снова вжикнет молнией костюма и наладит пинка?

— Очень красочно, Тарасов, молодец, — Сухов одобрительно похлопал сержанта по плечу.

— Вот фашист! — Тарасов покачал головой.

— Время вышло! — крикнул Апостол.

— Всё равно пойду, — решил сержант. — Эй, фартовые, не стрелять, я иду!

— Тарасов, отставить! — прошипел Бойков. — Я не разрешал!

— А какие варианты? — Тарасов усмехнулся. — Вы, что ли, пойдёте? Нет, господа офицеры, это моя работа, солдатская.

— Постой, — Сухов вдруг замер, прислушиваясь.

— Что, «вертушки»? — с надеждой спросил Бойков. — «Вертушки» слышишь?