Грозовой фронт

— Всё, всё, — Чех взмахнул обеими руками, — подумал! Остынь, псих! Проведу в лучшем виде! В бункере тоже помогу.

— Уже лучше, — Сухов прицелился Чеху в лоб. — Но ты слишком легко согласился. В чём подвох?

— Да нет никакого подвоха, командир! Просто не всё в моих силах, ты ж понимаешь! Я кто? Ну, дедушка по сроку службы, но ведь не офицер, даже не сержант! Допуск у меня второго уровня, сечёшь? А там нулевой нужен, а нулевой только у Апостола и его охраны. Так что я могу только до закрытой зоны провести, а дальше… сам замки ломай. И с личной охраной Апостола сам справляйся. Она за ним даже в сортир ходит!

— Теперь я тебе почти поверил, — Сухов чуть опустил ствол. — Идём. И только попробуй дёрнуться или заорать, Чех. Не повезёт тебе по полной программе.

— Я и сейчас ни хрена себя везунчиком не чувствую, — пробурчал пленник. — Плащ возьми… у кого-нибудь. Для маскировки.

Сухов снял плащ со Спилберга. У него же позаимствовал магазины. Поискал гаджет, с помощью которого парень показывал товарищам старое кино (просто из любопытства), но ничего не нашёл. Возможно, эту штуку ему имплантировали. Вариант вполне вероятный, ведь превращают мнемотехники дикую нанозаразу в сканеры, энергоконцентраторы, электрошокеры или в другую полезную периферию. Почему не сделать из очага спонтанной жестяной имплантации проигрыватель медиа-файлов с объёмным проектором? Штуковина в Зоне бесполезная, даже лишняя, но желание клиента — закон. Платите деньги — и нет вопросов.

Когда Сухов закончил доукомплектовку, Чех вдруг замер и попытался отвернуться, но Павел тут же подскочил к пленному и сунул ствол ему под нижнюю челюсть. С Чехом явно попытались выйти на связь подельники.

— Слово лишнее, даже намёк и конец! — прошипел Сухов. — Отвечай!

— Алё, на, — ответил на вызов Чех. — Это я, на.

Сухов не мог слышать вопросы, поэтому внимательно следил за мимикой и движениями глаз Чеха.

— Нормалёк, улетел, — сказал Чех, видимо, в ответ на вопрос «как проводили инспектора». — Да, мы в караул… ага… готовиться чапаем. Не-е, мы не на стадионе. Чего, опять аврал? Ну понял… ага… выдвигаемся. Не-е, тут зверьё рыщет, мы в обход двинем, ага… через гусиный брод. А-а, ну вот эти к вам, наверное, и топают. Чего, может, вставить им под хвост кочергу? Ну, как скажете. Есть, понял, идём к порту, заходим с юга. Сколько? Не-е, мало, за час не успеем. Кто обсуждает приказы? Я? Да ни в жисть! Понял, через час будем! Конец связи.

— Хорошо говорил, спокойно, молодец, — Сухов не заметил ни одного признака, который выдал бы Чеха. Скорее всего, боец разговаривал с младшим командиром именно так, как разговаривал обычно.

— Если б я волновался каждый раз, когда мне в нюх суют ствол, ходил бы всё время потный, — Чех усмехнулся. — Час у тебя, военный. Слыхал?

— Этого хватит, — уверенно сказал Сухов. — Даже с запасом. Поэтому сначала заглянем в одно местечко, а потом в бункер.

— Слышь, а ты хорошо подумал? Больше половины сейчас на берег уйдут, но в бункере всё равно человек сорок останется. Ты ловкий, базара нет, да только и те волчары не из зоопарка, а настоящие, матёрые.

— Вот и я ходил бы потный, если б вас, матёрых, боялся, — теперь усмехнулся Сухов.

— Ну понятно, — Чех скривился. — Крутой вояка. От тайги до британских морей Красная армия всех сильней. Смотри, попадётся кто покруче, поздняк будет метаться. Оно часто так бывает: крутизна в мозгах — кишки на сапогах.

— Ты долго будешь трепаться? Шагай, я сказал!

— Ты не сказал, куда хочешь заглянуть по пути, — напомнил Чех.

— В «Универмаг». На пять минут. Сильно уйдём в сторону?

— Ну, как тебе сказать? Не сильно. Совсем не уйдём. Нам туда и надо.

— Интересно, — Сухов прищурился. — И где же там спрятана дверь в «задний проход»? Уж не на складе ли?

— Там она, — Чех кивнул. — А ты чего там хотел? Прикупить чего?

— Под «Универмагом» подпольная торговая точка?

— Пошутил, на, — Чех поморщился. — Там подвалы начинаются. Целая, как её… не помню… короче — цепочка комнат, иногда смежных, иногда коридорами соединены, но все, как по линейке, точно к базе ведут.

— Анфилада.

— Во-во, анафи… елда.

— Там «серые» какие-то кучкуются, кто такие?

— Откуда знаешь? — удивлённо спросил Чех. — «Гуси» это. Мы потому этот выход «гусиным бродом» и называем.

— «Гуси»? Так их группировка называется?

— Не в курсе, чесслово. Их так наш командир называет. Мы думаем, потому, что рядятся они, как те, которые у бабуси жили. Слыхал в детстве песенку? Жили у бабуси два весёлых гуся, один серый, другой… Короче, они в серых комбезах рассекают, вот и «гуси». А может, ещё почему-то их так обозвали. Например, потому, что они все на какой-то хрени помешаны. То ли секта у них, то ли что ещё. Не знаю.

— Почему тогда «гуси»?

— Ну, с гусями в голове, — Чех постучал пальцем по виску.

— Тогда понятно, — задумчиво проронил Сухов. — Поэтому она сначала за своих эту братию и приняла. Рыбак рыбака видит издалека. Псих психа тем более.

— Она? — Чех хмыкнул. — Вот чего ты там забыл! Бабу хочешь у «гусей» отнять? Не пойму только, откуда у них баба и на хрен тебе обоз?