ГРУ на острие Победы. Военная разведка СССР 1938-1945

Для того чтобы заставить противника рассредоточить свои резервы по всему советско-германскому фронту от Белого до Черного моря и отвлечь внимание немецкого командования от Белорусского направления, Генеральный штаб принял еще одно важное решение: нанести удар по противнику на Карельском перешейке и в Карелии. Этот удар мог вывести Финляндию из войны. Эмиссары финского правительства тайно от Гитлера побывали в Стокгольме и провели с советским посланником А. Коллонтай[337] встречи, на которых в предварительном порядке обсуждались условия выхода Финляндии из войны. Коллонтай рассказывала военному атташе полковнику Никитушеву о результатах переговоров с финнами, о чем сам Никитушев впоследствии докладывал в Центр. Финляндия начала активно искать приемлемые для нее условия выхода из войны, а это означало, что фашистский союз дал глубокие трещины. Для того чтобы ускорить процесс, необходимо было нанести по немецко-финской группировке сильный удар.

Таким образом, в северном секторе советско-германского фронта в первой половине 1944 года объективно назревали важные события. После провала плана германского командования «Нордлихт» в 1942 году и срыва операции германских войск по захвату Ленинграда[338] Красная армия готовилась ликвидировать блокаду Северной столицы. Войскам Ленинградского, Волховского и 2-го Прибалтийского фронтов противостояла группа армий «Север» (180-я и 16-я армии) под командованием генерал-фельдмаршала Г. Кюхлера. Эта немецкая группировка имела в своем составе 741 тысячу солдат и офицеров, 10 700 орудий и минометов, 385 танков и штурмовых орудий и 370 самолетов.

Гитлеровцы за два с половиной года создали на этом участке фронта сильно укрепленные оборонительные рубежи, построили железобетонные и деревянно-земляные огневые точки, прикрыли их минными полями и проволочными заграждениями.

Для поддержки группы армий «Север» германское командование держало на территории Норвегии около десяти дивизий.

Германско-финской группировке противостояли войска Карельского, Волховского и Ленинградского фронтов. Им предстояло сыграть особую роль в реализации замыслов летней кампании 1944 года, разрабатывавшейся в Генеральном штабе.

Для согласования операции в Карелии в Москву был вызван командующий Карельским фронтом К. А. Мерецков. Подготовительные мероприятия к операции на северном участке советско-германского фронта тоже были замечены германской военной разведкой.

Уже после войны, в марте 1946 года, на военно-теоретической конференции Г. К. Жуков говорил, что для успешного проведения стратегической наступательной операции необходимо «отличное знание противника, правильная оценка его замыслов, сил, средств; умение учесть, на что он способен и на что не способен, на чем можно его поймать. Это достигается длительной и глубокой разведкой»[339].

Второе условие успеха наступательной операции, по мнению Жукова, заключалось в «знании своих войск, их тщательной подготовки к бою». Третье условие — «оперативная и тактическая внезапность», которая «достигается тем, что враг стремительностью действий вводится в заблуждение о наших истинных намерениях. Надо действовать настолько быстро, чтобы неприятель везде и всюду опаздывал, застигнуть его врасплох и тем самым поставить в тяжелое положение»[340].

В Москве были приняты чрезвычайные меры по сохранению в тайне замысла и содержания плана операции «Багратион». К непосредственной разработке плана привлекался очень узкий круг лиц. В полном объеме его содержание знали только пять человек: заместитель Верховного главнокомандующего, начальник Генерального штаба и его первый заместитель, начальник Оперативного управления и один из его заместителей. Упоминание о предстоящей операции в Белоруссии в разговорах по телефону или в телеграфной переписке категорически запрещалось. Оперативные предложения фронтов разрабатывались тоже двумя-тремя лицами, донесения писались обычно от руки и докладывались, как правило, лично командующими.

Мероприятия по дезинформации противника дали положительные результаты. Германская разведка была введена в заблуждение.

Как уже говорилось выше, наступление войск Красной армии должно было начаться 19–20 июня. Однако из-за задержки перебросок огромного количества войск, которые должны были принять участие в наступлении, по решению И. В. Сталина начало операции было перенесено на 23 июня[341].