ГРУ в Германии. Деятельность советской военной разведки до и во время объединения Германии

— специальные документы разведуправления Вюнсдорфа, с подписью командующего Западной группы войск, у которых было приблизительно следующее содержание: «Предъявитель данного документа обладает чрезвычайными полномочиями для выполнения специальных заданий для штаба ЗГВ. Представители всех советских учреждений и организаций, а также органы власти ГДР, должны оказывать предъявителю этого документа всяческую необходимую помощь и поддержку».

Текст этот был написан по — русски и по — немецки. Однако в начале 1990 года из-за быстрого и резкого сокращения сотрудничества с властями ГДР эти документы у сотрудников разведчастей ГРУ были изъяты.

— вид на жительство в ГДР, оформленный на вымышленное имя;

— гражданское удостоверение, оформленное на настоящее имя. Зато все другие сведения в этом документе были фальшивыми. На территории бывшей ГДР только гражданские служащие ЗГВ обычно располагают такими документами. Как раз такой документ имел при себе один из оперативных офицеров магдебургского разведпункта ГРУ, когда служащие БКА арестовали его 18.11.91 при встрече с агентом.

Все направления деятельности всех разведывательных инстанций ГРУ и военных миссий ежегодно оценивались главным управлением в Москве по четырехзначной шкале. Наивысшей оценкой в этой шкале была оценка «ценный». Ставили такую оценку очень редко и только за сведения, которые были действительно чрезвычайно важного значения. За два года моей командировки в Магдебурге наш разведпункт получил оценку «ценно» только восемь раз. Четыре раза из них ее получали за полные комплекты личных документов западных граждан, добытые подполковником Савиным.

Как почти все в деятельности разведпунктов ГРУ и военных миссий, выставление оценок главным управлением тоже не обходилось без некоторого мошенничества. Так, например, некий капитан Боев до 1987 года занимал должность аналитика в магдебургском разведпункте. Его тесть занимал влиятельную должность в одном из отделов главного управления в Москве, который занимался обработкой технических сведений из агентурных источников. Жена Боева после своих частых поездок в Москву привозила своему мужу еще не проанализированные сведения из отдела ее отца, которые Боев потом после соответствующей обработки по официальным каналам снова через Вюнсдорф отправлял назад в Москву. Потому не стоит удивляться, что за время своего пребывания в Магдебурге с 1982 по 1987 годы Боев двадцать раз получил оценку «ценно». Чтобы картина была полнее, нужно сказать, что я за всю мою командировку с 1988 по 1990 годы только один раз получил оценку «ценно», причем за информацию, полученную от коллег из командования округа пограничных войск ГДР.

Следующей оценкой на шкале главного управления была оценка «представляет интерес» (ПИ). ПИ была в большинстве случаев самой распространенной оценкой, получение которой не требовало особых трудов. Мне удавалось получать до тридцати ПИ каждый год. Так как мне не тяжело было составлять информационные донесения, которые главное управление оценивало как ПИ, и так как за ПИ получали благодарность, я довольно быстро смекнул, как можно было бы лучше всего обходиться с этим. Так я очень быстро начал использовать, например, мою сноровку при составлении информационных документов и составлять их для моих коллег в обмен на собранный ими информационный материал. Ситуация была такова, что у большинства оперативных офицеров, в годовые планы которых тоже были включены анализ и составление информационных документов, к сожалению, были, как правило, проблемы с определенными аспектами информационной работы. Под проблемами оперативников я понимаю, прежде всего, что не каждый из них в жестких условиях работы с агентами был также готов отдавать множество сил и времени бумажной работе. Если, к примеру, у одного оперативного офицера был материал для трех информационных донесений, я составлял для него из этого материала одно информационное донесение, получая в награду за это информационный материал на два других донесения.

Тогда я очень гордился тем, что мог без труда составлять по одному информационному донесению в день, хотя ежемесячный план предусматривал в целом только шесть. Первое время, когда я заметил собственные способности, я как молодой бог составлял их не меньше, чем по десять в месяц. Позже, после ряда событий, с которыми я столкнулся против своей воли, я оставил такие испытания силы.

Следующая оценка на шкале главного управления, если идти сверху вниз, была «не представляет интерес» (НПИ). Получать НПИ означало утратить всяческое расположение со стороны главного управления, командования разведпункта и т. д. Но НПИ было игрушкой по сравнению с оценкой «оценке не подлежит» (ОНП), стоявшей в самом низу на «судейской шкале», как шутили сотрудники разведчастей ГРУ. ОНП значило, что с тем, кто получил эту оценку, теоретически покончено на остаток года. Я имею в виду, что каких бы результатов в будущем не достиг офицер, получивший ОНП, он все равно на весь оставшийся год обречен был носить клеймо самого плохого сотрудника и терпеть придирки.