ГРУ в годы великой отечественной войны. Герои невидимого фронта

Опыт засылки в собственно Германию советских граждан-одиночек или небольших групп, укомплектованных лицами, даже отлично знавшими язык и бывшими до войны в различных районах этой страны, положительных результатов также не дал. Слишком много изменений в жизненном укладе немцев и в обстановке вызвала война. Усложнилась система учета населения, снабжения его продовольствием, трудоустройства, усилился полицейский, в том числе негласный, контроль над всеми организациями и частными лицами, небывалых размеров достигла шпиономания и подозрительность населения, одураченного демагогией Геббельса. Всех деталей этих изменений мы никогда не знали, и это приводило к потерям. Так, направленные в район Бохума сестры-немки по происхождению Роз-Мари и Зигрид Николаевы были, как после выяснилось, схвачены вскоре после приземления, поскольку они за длительное время проживания в СССР растеряли качества истинных немцев. Роз-Мари до посылки в Германию несколько раз выполняла задания на территории СССР и была опытной разведчицей, тем не менее элементарной проверки она не выдержала, и гестапо принудило сестер передавать нам дезинформацию. В то время при подготовке разведчиков мы не давали им сигнала, который бы предупреждал Центр о работе под контролем. Этот вопрос долго дебатировался, и руководство решило, что каждый советский разведчик должен при провале умереть, но не соглашаться быть двойником и тем самым предателем Родины. При допросах врага рекомендовалось молчать или все отрицать, хотя возникали ситуации, когда это было практически нецелесообразно.

Попытки предупредить командование о том, что разведчик, чаще всего радист, находится в руках врага и работает по принуждению, начали возникать помимо воли Центра.

В данном случае Роз-Мари в одной из телеграмм после провала писала, что ей и Зигрид часто вспоминается ария князя Игоря из одноименной оперы Бородина «О дайте, дайте мне свободу», которую якобы исполнял на проводах сестер в тыл врага генерал Шерстнев. Эта приписка вызвала в управлении целый переполох, грозные резолюции начальника управления с требованием прекратить хулиганство в эфире. В конце концов сигнал был понят правильно. В радиоигру вступили наши контрразведывательные органы. При взятии нами Лигница сестры были освобождены и… осуждены военным трибуналом к 10 и 15 годам заключения за сотрудничество с немцами.

Запомнился случай, когда наш резидент в Киеве, к сожалению, фамилия его не сохранилась в памяти, прислал в Центр шифровку, где в общем тексте, рисующем обстановку в городе, им умышленно были введены архаические фразы и обороты, давно исчезнувшие из разговорного русского языка. Так, в сообщении говорилось: «Селяне саботируют распоряжения неприятеля и не везут на базар провиант». Телеграмма насторожила. Посылка резиденту людей, планировавшаяся ранее, была отменена. Как выяснилось позже, резидент был арестован и, передавая информацию под контролем немецкой разведки, все же по личной инициативе пытался предупредить о своей беде руководство и спасти товарищей.

Импровизированные сигналы провала, передаваемые нашими радистами в случае вынужденного участия в радиоигре гестапо, вынудили Центр изменить точку зрения на заблаговременную подготовку сигналов бедствия, и впредь такие сигналы для радистов и резидентов заранее оговаривались.

После сталинградской катастрофы самоуверенность и наглость немецких вояк резко снизилась. В лагерях военнопленных к этому времени успешно начали функционировать антифашистские школы. Развернул свою деятельность Национальный Комитет «Свободная Германия». Многие дальновидные немцы начали думать о судьбе не только Германии, но и своей лично. Все это дало основания надеяться на возможность использования некоторых военнопленных из числа антифашистов, число которых в связи с успешными действиями нашей армии все возрастало, для выполнения разведывательных задач в Германии. Начались поиски таких лиц в лагерях военнопленных в г.Красногорске под Москвой, в Темниковском лагере и других местах. Среди многих тысяч немцев найти нужных специалистов, в том числе и квалифицированных радистов, было нетрудно. Можно было подобрать и высокообразованных инженеров, офицеров в высоких чинах, выходцев из различных социальных групп, уроженцев нужных нам областей, добровольно изъявивших желание принять участие в разгроме «ненавистного фашизма». Все это было несложно. Трудно было лишь проверить, насколько искренни антифашистские уверения бывшего нациста и не является ли его согласие служить советской разведке всего лишь желанием с комфортом за советский счет возвратиться в любимый рейх и в лучшем случае вновь взяться за оружие, а в худшем умело снабжать нас дезинформацией. Тем не менее, нужно было использовать и эту возможность получения информации из стана врага.