Грубая обработка

– Вендетта, вот как я назвал бы это.

Резник не ответил. Он знал, что разговор будет трудным, и это была одна из причин, почему он откладывал его насколько мог. Может, ему нужно было подождать день-два?

– Вы действуете за моей спиной…

– Нет.

– Я не дурак, не глупец.

– Никто не действует за вашей спиной.

– Как подлецы!

– Джефф, вы знаете…

– Да?

– Имелись основания провести побыстрее расследование по Рою. Вам сказали, в чем заключаются эти основания.

– Расследование пошло дальше этого.

– Все шло через главного инспектора.

– Приятели, так, Чарли? Почеши мою спину, а я потру твою или еще что-то вроде этого?

– Проводим расследование, вот что это такое.

– Да? – Харрисон уставился на него. – Того ограбления или моей работы?

Женщина за стойкой так усердно старалась услышать разговор, что вся перекосилась в их сторону.

– Не здесь, Джефф.

– Нет? Почему же не здесь? Или вы предпочитаете говорить в комнате для допросов, там, в участке?

Вкус пива показался Резнику более терпким, чем обычно.

– Что, к этому идет?

– Вы меня об этом спрашиваете? Как будто я знаю, что происходит. Я последний узнаю, что происходит. «Игнорируйте этого подонка, вальсируйте вокруг него, пусть у него кружится голова! Не говорите ему ничего!»

– Джефф…

– Ваши люди оттесняют моих парней. За моей спиной проверяют, как они отнесутся к тому или иному проступку, выясняют, вынюхивают… Ставят под вопрос мою работу, мои действия. Вновь допрашивают моих свидетелей…

– Я вас спрашивал….

– Один раз. Всего лишь однажды вы пришли ко мне и прямо задали вопрос. – Он схватил руку Резника и крепко прижал ее к стойке бара. – Чарли, в рядах полиции есть болваны, которые из ножи лезут, заваливая дерьмом самих себя. Вы не такой. Вы не будете делать ничего подобного, если у вас нет для этого серьезных оснований.

Резник посмотрел на Харрисона, взглянул на свою руку, которую сжимали его пальцы. Харрисон отпустил ее и внезапно отошел. Он мог уйти, и Резник был бы рад его уходу.

Но, к сожалению, он только сходил в туалет и тут же вернулся обратно.

– Повышение, Чарли, в этом дело? – Харрисон потребовал еще виски, а Резник накрыл ладонью свою кружку, показывая, что ему больше не надо. – Надоело быть простым инспектором?

Резник не ответил. Он думал о многих должностях, на которых мог находиться. Ни одна из них не могла быть хуже той, что он занимал сейчас.

– Вы все сделаете как надо, Чарли. Да, вы странный тип, выходящий за рамки инструкций, но должен отдать вам должное – вы добиваетесь результата. Я не удивился бы, если бы вы получили больше, чем вам положено. Вы всегда на службе. Никто не отбросит вас в сторону, потому что вы никогда не совершите ошибки, выложив «домашние» секреты в неположенном месте или не тому человеку. – Харрисон одним махом проглотил виски, тщательно вытер рот тыльной стороной руки. – В жизни есть много другого, помимо протирания штанов за столом в ожидании пенсии. Можно открыть где-нибудь магазинчик, уехать куда-нибудь… Вы знаете, как делаются дела, Чарли, Точное следование законам. Личный секретарь. В Лондоне есть жилые районы, которые нанимают свои собственные круглосуточные посты охраны: болван в форме, сторожевая собака и фонарь. Им безразлично, кто вы, для них главное – посмотреть вечером в окно и видеть, что там кто-то есть. Чем меньше мы делаем, тем больше они платят. Я не хочу ждать, когда будет слишком поздно.

– Значит, у вас есть связи?

– Не ваше дело, что у меня есть, только убирайтесь из-за моей спины. Это вам понятно?

Резник поднес кружку ко рту. Харрисон снова схватил его, на этот раз за локоть. Край кружки врезался в губу инспектора.

– Понятно, Чарли?

В трактире было шумно. Они оба понимали, что Резник здесь ничего не может сделать.

– Вы ничего не знаете, Чарли, – произнес Харрисон, повернувшись к бару. – Если бы знали, вас бы здесь не было.

– Доброй ночи, Джефф. Можете доесть мои палочки, если хотите.

Он протолкался сквозь толпу и постоял некоторое время на улице. Мимо прошел городской автобус, из него выглядывала женщина, одиноко сидевшая наверху. Он не знал, куда ему идти, что делать. Он только знал, что ему не хочется быть одному, что случалось с ним очень редко.

Конечно, телефонного справочника в будке не оказалось, а молодой человек в справочной сказал ему, что Дайаны Вулф в списках нет. Резник положил трубку, но почти тут же снова снял ее и опять вызвал справочную. Другой голос, на этот раз женский, сообщил ему номер телефона Клер Миллиндер. Резник записал его на ладони.

Он вышел из будки и направился туда, где стоял его автомобиль, стирая на ходу большим пальцем номер, написанный на руке.

– 29 —

– Должны быть и другие способы, – произнес Грабянский с оттенком грусти.

– Как проникнуть внутрь?

– Как заработать на жизнь.

Грайс взглянул на него с явным недоумением, оторвавшись от задвижки окна у задней стены дома. Не посмотрев в лицо Грабянского, было невозможно сказать, говорит он серьезно или просто разыгрывает его.

– Странно, – заявил Грайс, – не вижу ее руки, но она должна быть где-то здесь.

– Где? Какая рука? О чем ты говоришь?