Грубая обработка

— Ладно, — заявил Фоссей, встав с кресла. — Убирайтесь.

— Не делайте этого, Фоссей, — предостерег Миллингтон, поднявшись.

— Я не хочу больше тратить свое время зря, и я не собираюсь отвечать ни на один вопрос.

— Вы имеете в виду — без адвоката?

— Я имею в виду, что не отвечу больше ни на один ваш вонючий вопрос.

Он распахнул настежь дверь из гостиной и сделал шаг в сторону.

— Ах, дорогой, — расплылся Миллингтон, улыбаясь. — Ах, дорогой, ах, дорогой.

— Вы не придете в мой дом, чтобы выступать с провокационными утверждениями и инсинуациями…

Миллингтон проходил мимо Фоссея довольно близко. Он протянул руну и схватил его за пиджак там, где были застегнуты пуговицы.

— Прошло много времени после Саттон-ин-Ашфилда, а, Ллойд? Большой дом. Однако ты прав — больше никаких инсинуаций. В следующий раз все будет как положено, по-настоящему. — Он отпустил пиджак и слегка щелкнул по кончику носа Фоссея. — Достань эти досье, окажи себе такую услугу. Не заставляй нас проходить всю процедуру для получения ордера на обыск. Только раздразнишь нас.

Миссис Фоссей стирала с чего-то пыль в прихожей. Миллингтону казалось смешным обращаться к ней, как к миссис такой-то. Она была еще ребенком, девочкой, играющей во взрослые игры, играющей хозяйку дома. Она была немного старше его собственной дочери. Он думал, было ли венчание, провожал ли ее к аналою отец, положив ее руку на свою.

— Спасибо за чай, милая, — обратился он к ней, открывая входную дверь.

— О, пожалуйста. — Ее глаза осветились на мгновение, затем потухли, когда она повернулась к Ллойду Фоссею, стоявшему у входа в гостиную.

— До свидания, — раскланялся сержант и закрыл за собой дверь, горя желанием поскорее оказаться в машине и уехать отсюда подальше. Он чувствовал, что ему придется побывать здесь снова.

24

Марк Дивайн открыл пакет жвачки, который был вложен в его утреннюю газету в качестве праздничного подарка от издателей, и сунул пластинку в рот. Беда с этой жвачкой — теперь до самого обеда придется выплевывать кусочки этой дряни через окно. Он включил радио в автомобиле в тот момент, когда выступали «Четыре волчка». Удивительно, как долго они выступают на сцене. Он их видел в передаче «Лучшие из популярных» — четверо дородных, средних лет мужиков, прищелкивающих пальцами и пританцовывающих. Что он сам станет делать, когда ему перевалит за сорок? Возможно, будет жить в месте, вроде того. Не дай Бог. Богачи, вертушки, разбрызгивающие воду на газонах, собаки немецких пород. Лучше переехать в другой город. Вот теперь голос Симона Мейо. В свое время он был простым диктором на местном радио, а теперь ведет обеденную передачу из Лондона на программе «Радио-1», перекидываясь фразами с ведущим новостей. Так, теперь девушка, читающая информацию о погоде. Какой сексуальный голос. Как, кстати, ее зовут? Роско? Нет, так звали какого-то императора, он проходил его еще в начальной школе. Нет, того звали не Роско, а Раско. Да, так как же ее зовут? Вспомнил — Сибила». Иногда по утрам Дивайн хотел, чтобы в машине вместо радио был бы телевизор, тогда он мог бы видеть, что происходит в студии, из-за чего она хихикает таким образом.

Заурчал, заводясь, мотор какого-то автомобиля, и Дивайн приглушил звук радио, но оказалось, что это не то и ему нечего беспокоиться.

«Может быть, лет через пять, — думал он, все еще мусоля жвачку во рту, — я получу свои нашивки и только меня и видели».

Еще одна машина. На этот раз это был «ситроен». Дивайн повернул ключ зажигания и так резко дал газ, что на асфальте остались следы от колес.

Гарольд Рой не успел еще выехать с подъездной дороги, как полицейская машина без опознавательных знаков развернулась перед ним, резко затормозила и загородила ему проезд. Если бы Гарольд не изменил своей обычной привычке и закрепил конец ремня безопасности в положенном месте, его голова не ударилась бы в лобовое стекло автомобиля.

Когда Дивайн вышел из машины и обогнул «ситроен», Гарольд Рой еще не оправился после удара. Дивайн, в своем светло-сером костюме, бледно-голубой рубашке, галстуке из синтетического шелка остановился перед ним и показал пальцами, чтобы Рой опустил боковое стекло.

— Какого черта?..

Дивайн достал бумажник и раскрыл его перед глазами режиссера, как некоторые показывают фокусы с картами.

— Сержант уголовной полиции Дивайн, сэр. Всего несколько вопросов.

— Вопросов? Что это?..

— Не выйдете ли вы из машины, сэр?

— Я не вижу…

— Из машины, сэр.

— Я выйду, когда вы скажете мне…

Дивайн сунул руку в окно и вытянул вверх запорную кнопку, затем быстро распахнул дверь машины.

— Выходите!

Начальник сказал, что надо обойтись с ним достаточно сурово. Нечасто он предоставлял своим подчиненным подобную свободу. Надо использовать это полностью. Посмотрите сейчас на этого — не знает, разозлиться ему или покориться. Опухшие глаза, невыспавшийся вид. Немного понадобится, чтобы сбить с него спесь и заставить рыдать.

— Да, офицер, — сказал Гарольд, прижавшись спиной к бону автомобиля. Его всего выворачивало, и он едва стоял на ногах.