Грубая обработка

Девушка продвинулась до конца прилавка, и вначале Линн не думала, что она взяла что-нибудь. Но когда она взглянула снова, то была готова поспорить с кем угодно, что до этого на прилавке было больше шелковых шарфов, чем сейчас.

Куда теперь? Если она выйдет из магазина, то, по всей вероятности, сумеет скрыться и Линн потеряет ее до следующего раза. И когда еще снова удастся ее увидеть. Но, если подозрения в отношении этой девушки справедливы, та вряд ли удовлетворится такой маленькой поживой. Линн удвоила свои усилия, проявила неожиданно интерес к берету красно-вишневого цвета. Если надеть его на голову и выйти в таком виде на улицу, люди подумают, что это свекольный суп на ногах.

Девушка, не раздумывая, поднялась по невысоким ступенькам и вернулась в центр магазина, только на этот раз Линн держалась уже около нее.

— Миссис Рой?

— Что на этот раз?

— Я только что разговаривал с вашим мужем…

— Поздравляю вас.

— Может быть, вы знаете, на вашего мужа была подана жалоба…

— За то, что он дал по морде Маккензи. Надо было это сделать раньше. Я не знаю, что на него нашло, но это самое лучшее, что он сделал за многие годы.

— Однако я хотел бы поговорить с вами о другом.

— У меня назначена встреча. Я должна к ней подготовиться.

— Вы не думаете, что я мог бы войти в дом?

— Нет.

— Так было бы удобнее.

— Я сказала вам, что у меня дела.

— Соседи…

— Вы думаете, что меня интересуют соседи?

Дивайн так вовсе не думал. Он пытался представить себе, на что это похоже — быть женатым на женщине с избыточным весом, с голосом, напоминающим звуки, издаваемые ручной пилой, и соответствующим характером.

Мария Рой взглянула на распахнувшийся халат, но не стала его поправлять.

— Ну, — язвительно сказала она, — вы собираетесь стоять и смотреть на мои сиськи все утро, или мы можем покончить с этим делом?

Дивайн был готов услышать такие слова от девок, которые бегают, хихикая, из бара в бар по вечерам каждую пятницу, но сейчас, когда они исходили от пожилой женщины, годящейся ему в матери, он не знал, как следует ему поступить.

— Ну? — повторила Мария, демонстрируя готовность захлопнуть дверь перед лицом детектива.

— Это заявление, которое вы сделали об ограблении, произнес Дивайн. — У нас есть основания считать, что вы неверно описали грабителей.

Иногда, когда ему было скучно, Патель начинал перечислять в уме все графства Англии, их крупные города, американские штаты, столицы стран Восточного блока, победителей мирового чемпионата по сквошу, начиная с 1965 года, года его рождения. В других случаях он старался очистить свой мозг от лишних фантов и цифр, освободить срою голову от всего ненужного, не слышать ничего, кроме собственного дыхания и уличного шума. Удивительно, что здесь, в центре города, можно было порой различить голоса природы — пение птиц, например.

— Молодой человек!

Невольно Патель подскочил. Повернувшись, он оказался лицом к лицу со сморщенной женщиной с мелко завитыми седыми волосами. Она была одета в теплое пальто, которое когда-то было ей впору, но теперь выглядело на несколько размеров шире, чем было нужно. Оно было из толстой коричневой шерстяной материи с каракулевым воротником. Обута она была в тусклые светлые спортивные ботинки.

— Вы из полиции?

Она говорила, как учительница давних лет. Патель читал о них в книжках, где писалось, что от них пахнет камфарой, а их дыхание отдает запахом гнилых груш, что, когда они призывали к соблюдению тишины, можно было услышать, как падает на пол булавка. Большинство учителей у них в Бредфорде носили джинсы и нескладные свитера, на которые были приколоты бляхи с надписями: «Против апартеида», «Запретим атомную бомбу» и тому подобное.

— Значит, вы или из полиции или из департамента здравоохранения. Вы пришли не в связи с той крысой, о которой я сообщала?

Патель улыбнулся и покачал головой, затем показал ей свое служебное удостоверение.

— Хорошо, — сказала она с оживлением, — тогда вы пришли по поводу этого ужасного человека.

— Кого-кого?

— Того человека. Того, который живет вон там. — Она смотрела через голову Пателя на дом, за которым ему было поручено вести наблюдение. — Тот извращенец. Ужасный, подглядывающий в щелки тип!

— Извините меня, — проговорила Линн, дотронувшись пальцами до рукава девушки. — У меня есть основания полагать…

Девушка быстро повернулась и нанесла каблуком сильный удар по голени Линн, затем ударила коленкой в пах. Она замахала руками и завопила прямо в лицо пораженной Линн:

— Свинья! Свинья! Свинья!

Линн вцепилась в воровку, а ногти девушки впились в ее лицо.

— Ты посмотри только, — заявила проходившая мимо покупательница своей спутнице. У обеих в руках были коробки с кремовым тортом от Бирда, аккуратно завязанные лентой и с бантом наверху.

— Ладно, — произнесла Линн, отбивая ее удары. — Это тебе ничего не даст.

Девушка низко поднырнула, затем сильно дернулась, и в следующий момент Линн оказалась стоящей в одиночестве с ее пальто в руках, а девушка убегала прочь, стараясь делать это как можно быстрее.