Грудь в крестах

К вечеру занимаем на гребне небольшого хребта, какие‑то несерьезные укрепления, врагом не занятые в силу, наверное, полной их бесполезности против нас — врезаны в склон и смотрят на Запад, а тылы с нашей стороны абсолютно открыты. Тут уже побывали гусары, оставив разъезд, ушедший дальше с нашим приходом. Приказ — привал до утра. Тут есть колодец, его как‑то спешно проверяют на отраву, все оказывается в порядке. Снова суета и ругань, поят солдат и лошадей.

На нас никто не обращает внимания, Кане где‑то пропадает — очередной раз послав всех к чорту, приказываю солдатам и обозу становиться лагерем чуть поодаль, растягиваем тенты от телег, палатки ставить незачем. После того, как все устроены и начинают греть воду и потрошить паек, вышел на гребень, посмотреть.

Километров пять вниз еще идет некрутым совсем склоном равнина с чахлыми кустами — а дальше уходили вниз в дымку невысокие холмы, заросшие веселым зеленым лесом. У самого леса виднеются дымки — там, похоже, встали гусары.

Обернулся, на звук шагов, тут же подобрался, готовясь докладывать подошедшему Кане.

— Не надо — махнул рукой тот, — Вижу и так, нормально. Караулы назначил?

— Так точно, вашбродь. Все как положено. Не то что у… этих…

— Ага, взводный. Тоже, значит, приметил, что за воякам нас придали?

— Так кто ж не заметит‑то? Осмелюсь вопросить, вашбродь — с чего это Барон, да продлятся его дни, такой сброд в службу взял? Да еще на такое дело ответственное направил — наступать. Да и не мало ли сил для наступления?

— Много думаешь, взводный. И говоришь слишком много — сухо и негромко ответил капитан — Не твоего ума это дело. И даже не моего. Одно знаю — эти петухи считают, что Барон им сильно обязан, что они в мятеже участвовали. И идут они не воевать, а пограбить приграничье. Войску тут у Валаша нет, потому никто нас не остановит.

— Вашбродь, пока мы перевал брали, да ждали их — валашцы уж сто раз успеют сообразить, что к чему. Уже ждут нас поди, а то и заманивают — вон, укрепления бросили — они конечно бесполезны, но на денек нас тут и полурота могла бы подтормозить…

— Я тебе сказал, меньше говори, а лучше меньше думай, взводный. Проще жить будет

— Виноват, вашбродь — а про себя думаю, что оно, конечно, жить станет проще, но как бы не вышло, что и меньше.

— Ладно. Караулы проверяй, а то в полку — скривился, как от зубной боли капитан — уже велели выделить по маленькому бочонку вина на взвод.

— В честь чего, вашбродь?

— Как это? — укрепление взяли. И вообще, как таким бравым ребятам, Барону нашему Свирре преподнесшим на блюдечке, не выпить? Смекаешь?

— Тьфу ты, демонов им в задницу…

— Вот — вот. Бди, взводный.

— Есть бдеть, вашбродь…

Кане ушел, а я остался стоять, втыкая на пейзаж. Настроение упало и разбилось, в мелкий дребезг. И до того‑то было не радужное вовсе, а теперь… Отчетливо почувствовался пресловутый пятый угол. Пойти что ли, повыпрашивать у штурмовиков пулемет на посмотреть? Так не дадут же, сволочи…

Подошел Лошадиная Морда, вообще‑то оказавшийся вполне покладистым дядькой, пайки выдал не зажимаясь, и со всеми у костра садился не чинясь. Постоял рядом, вздохнул:

— Что, товарищ взводный, красиво? Дошли мы таки. Вот он, впереди — Валаш!

Глава 7

Первый день нашего генерального наступления на Валаш проходил успешно. Гусары, могучим тараном проламывали нам путь через лес, регулярно отражая атаки врага. Ну, по крайней мере, стрельба возникала регулярно, и гильз на дороге валялось немеряно. Правда, иногда и пустые бутылки на обочине лежали, свеженькие.

Но, так или иначе, до самой равнины на нас никто не покусился. Да и на равнине тоже — замеченный конный взвод валашцев был сразу отогнан нашими храбрыми конниками, а вскоре и вся сотня убыла «в рейд» — только мы их и видели. Обещались вернуться к следующему вечеру, разведав все в округе. Лихие ребята, как же, гусары. Главное, очень дисциплинированные, и тактически грамотные. Все, от солдата до командира. Ну, и хрен с ними.

А мы победно заняли первый населенный пункт — малюсенький городок, название которого я даже и не уточнял. Две сотни домов, довольно добротных. Таможня. Собственно, ради таможни и складов этот городок тут и существовал в основном. Казармы пограничников пустовали, полиции тут никакой и не было, вся администрация тоже бежала, остались лишь немногочисленные перепуганные жители. Непонятно, на что они рассчитывали, и почему не убежали.

Грабежи начались сразу же, по-моему, едва только наши «войска» вошли в городишко. Мы шли по главной улочке, а вокруг уже орудовали подчиненные Индюка. Крики, местами стрельба, звон бьющегося стекла, женский и детский плач, веселый смех солдат. Хорошо хоть — дома и заборы в основном из камня, если и будут пожары, наверное, не загорится все сразу. А пожары к ночи, пожалуй, будут.