Грудь в крестах

Еще до начала марша, выстроив взвод, уже вполне привычно вздрючил всех на предмет наблюдения и действий в случае чего. И вот теперь на четвертый час пути, если считать по привалам, выделил еще и не сказать охранение или там тыловой дозор, но наблюдение. Велел им, сменяясь, попарно отставать, на край пыльного облака отходя, и там стараться идти, оглядываясь. Рискуя своей башкой, разрешил отставать, осматриваясь, и нагонять потом. Авось не пропадут никто, не сбегут — а то мне крышка.

И вот, первые ласточки. Или, скорее, голуби. Полные фекалий. Как незабвенные шаланды легендарного Кости-рыбака. Прибежал, как назло, именно Боров. Когда ж тебя, суку, убьют уже наконец…

— Разрешите доложить, вашбродь! — смотри-ка-ты, даже на солдата старается быть похожим

— Докладывай…те, рядовой — чего-то я как-то в роль прямо вхожу, даром, что сраный ефрейтор, а среди штрафников — взводный-вольный — це фигура! Уже только что слова через зубы не цежу, высокомерен стал, как английский офицер…

— Так, вашбродь, замечены всадники, сзади за нами обходят, по флангам!

— Твою ж мать… Продолжать движение, старший за меня — Перек.

Кинулся смотреть, сначала к Борову, потом ко второму — точно, на пределе видимости показались точечки — явно конники — несколько слева, несколько справа, замыкают словно кольцо, сходятся далеко позади. Еще минут десять наблюдал — отметил еще появление, чуть поближе, но все равно километра два до них, бинокля нету, а так мне не видать, что за форма. Тэкс.

Бегом обратно, велев продолжить наблюдение, и тут же отправил троих — двое в помощь наблюдателям, и одного с донесением в голову колонны, об обнаружении неизвестных (вероятно, вражеских?) кавалеристов в тылу колонны. И тут же приказал всем привести в порядок оружие, взять запасы с телег, долить воды во фляги. Подумав, еще и отправил одного к идущим впереди телег музыкантам. Ну, можно сказать, лизнул неглубоко. Все же — теперь это единственные «настоящие» баронские войска в колонне. И хоть они и музыканты, но с винтовками, и с дисциплиной. А дисциплина, она даже поважней винтовок будет. И прямо на удивление — не прошло пары минут, как нарисовался их старший, молодой сержант, не особо чинясь тут же приказавший показать, что мне там привиделось. Пошли посмотреть — а там уже вполне себе различимо и нагло рыскают кавалеристы. Далеко, конечно, километр пожалуй уже, но не таясь особо. И не сказать много, но все же. Потом и в хвосте плестись не надо стало, по флангам, только из пыли чуть выйди, видать стало разъезды, тоже на расстоянии приличном. Сержант сплюнул, выругался и велел идти обратно.

А там уже ждет меня посыльный. Со свежеразбитой губой, и сообщением. Что полковник изволит гневаться, велел не разводить панику, и вообще, он на привале лично научит всякую шваль, как отличать своих гусар от чужих. Я растеряно оглянулся на сержанта — он-то, поди, точно в различиях формы разбирается, да и глаза помоложе — разглядел бы, пожалуй. Сержант только усмехнулся, и оптимистично заметил, что до привала надо будет еще дожить. И тут же приказал выходить всем взводом по правую сторону телег и переть за пылью по обочине — а он, мол, выйдет со своими слева. Я еще заикнулся, что мол — полковник-то… на что выслушал краткую, но эмоциональную характеристику полководческих талантов нашего нынешнего командования и пожелание не умничать.

* * *

Спасает нас, пожалуй, только то, что идем мы в самом хвосте колонны. Ну и то, что вояки Индюка растянулись на марше совершенно неприлично, по сравнению с уставными требованиями. В итоге мы просто не успели вместе с обозом толком втянуться в неглубокую выемку перед мостиком через какую-то речушку. Топчемся на повороте, и потому наблюдаем все, как в театре. Сначала с промежутками в несколько секунд начинают вспухать над растянутой колонной шрапнели. Потом грохает с красивым султаном дыма там, где должен был быть мост. Ну а после из-за речки начинают стучать винтовочные залпы.

Здрасьте, девушки. И совершенно не удивляет, даже как-то легче — ну, наконец-то нас начали убивать, а то все ждешь, ждешь. Сержант не подвел — тут же слышно его приказ разворачивать телеги и отходить. Не то чтоб это спасет от пушек, но хоть на время. Пока дожевывают остатки полка в котловине. Кое-как разворачиваем свои телеги, с полковыми помогать даже не лезем — тем более что пушкари вражеские планомерно сдвигают огонь к хвосту колонны, и уже начинают шипеть и шлепаться по-округ перелетные шрапнельные пули. Оттягиваемся в только что пройденную не сказать рощицу — группку деревьев. Ну и делаем вид, что занимаем оборону. От кого? Да все равно, от кого. Жить осталось, в общем-то, пока артачи вражьи не соизволят перенести огонь на нас.