Грудь в крестах

Однако ж, пока сидим и ждем, к нам собираются, жмутся, как испуганные овечки в стаю, гордые отважные свиррцы. Накапливается немалая толпа — ну, лакомая же цель, сейчас начнут. Ан нет. Как потом я подумал — поди, просто-напросто, боеприпас кончился — стреляли двумя пушками всего, сколько там они возят с собой снарядов-то? А по колонне гатили изрядно, беглым огнем. Вот нам и обошлось. Ну, сидим, значить, втыкаем, что делать — решительно непонятно. Ну да, что пока — первое дело — перекличка. Доложить о потерях. Потерь нет, почти как в телевизоре говорили. Ну, это — пока. У вас несчастные случаи на стройке были? — Нет — Будут! Расход боеприпасов — тоже пока ноль. Имущество все в норме, Перек-Лошадиная Морда доложил. И лошади пока целы. Хорошо бы, хоть кто командование на себя взял. А сержант-музыкант — молчит. Нехорошо так, надо ж что-то делать. Ну и накаркал.

Солдаты, сами перепуганные донельзя, буквально выталкивают вперед трясущегося молоденького лейтенанта, с оборванным погоном и царапиной на щеке. Обступают, спрашивают, что делать. Оглянувшись, подходит к нему от своих людей музыкант, козыряет, ну, значит и мне надо. Подхожу, докладаюсь по форме. Смотрю, еще двое подходят, отряхаются, докладают, правда, толком ничего не говорят. Кажется, летеха сейчас в обморок упадет. Наверное, от накатившего счастья. Внезапный карьерный рост — аж на должность полковника скакнул, разом. Тут у любого голова закружится. И сфинктер сможет штамповать арматуру на двутавр. Переглядываемся с сержем, ну, а что делать.

— Разрешите посоветовать, господин лейтенант? — сержант надменен и невозмутим, сразу видно закалку баронских — Дело, конечно, Ваше. Но, по-моему, нам пора отступать. И чем быстрее, тем дальше.

— Как? Что? А раненные? Полковник… — лейт вообще мало чего пока соображает, похоже.

— Дело, повторюсь, Ваше. Но, осмелюсь обратить внимание — серж непринужденно машет рукой в сторону — Нас обкладывает вражеская кавалерия. Они спешиваются, господин лейтенант, и скоро замкнут кольцо. Нас окружают.

— Что? Но мы… Плевать! Как вы смеете! Я теперь командую полком, и я запрещаю… — голосок у лейтенанта смешно срывается, и он, закашлявшись, хватается за фляжку. Ну, началось. Откатило, и сейчас попрет гонор.

— Есть, господин лейтенант — невозмутимо вытягивается сержант — Я и мои люди ждут Ваших приказов.

Мне остается только «щелкнуть» вытянувшись рядом с ним — мол, и мои тоже. Лейтенант отрывается от фляги — мать его — да там, похоже, не вода, хорошо, если просто вино! Вроде пришел в себя, и вся радость накатившего счастья снова отражается на его мордашке. А мы стоим глупыми оловянными солдатиками, прилежно поедая начальство взором.

— Я… Я приказываю вашим людям держать оборону! Пока мы займемся раненным и обозом! — наконец рожает гениальный военный план лейтенант, и мы с сержантом, лихо козырнув, отправляемся восвояси.

— Да — хмыкает сержант — Похоже, это насовсем. Жаль.

— А уж мне-то как жаль, господин сержант — просто чтоб поддержать разговор выдаю я.

— Боишься помереть?

— Никак нет, вашбродь, не особо. Я уж раз помер — так вот тут оказался. Просто — неприятно как-то, не хочется.

Сержант заржал удачной шутке, и мы разошлись.

* * *

Если человек идиот — это надолго. В случае с военными — навсегда. В общем, влипли мы, как не буду вслух говорить кто, в гавно. Лейт освоился, и споро приказал всем собравшимся солдатикам, а набралось, надо сказать, не так чтобы мало, ну, то есть, от полка-то мало, а вообще прилично, идти и тягать раненых, да собирать всякое, вроде даже хотели телеги с убитыми лошадями, обозные, с дороги притащить. Пока всех построили, посчитали, переукомплектовали — время шло. Пока собирались и выбирались — а враг тоже не дремал. В общем, наше счастье, что пушкари снарядов пожалели. А с ранеными ничорта не вышло все одно. Едва начали шебуршать санитары — по ним, да по тем, кто к телегам полез — застучали выстрелы. Побили немногих, все ж били издаля, из-за речки, но прибежали все обратно. Ох, какое же возмущение поднялось! Что, мол, не по правилам, и всяко, и разно. Лейтенант даже парламентера решил отправить. Но когда по парламентеру стали стрелять с нескольких стволов сразу — от этой идеи отказался.

Тут случилась некоторая, так сказать, «атака» вражеская. Ну, или нам так показалось, что атака — пошли цепью солдатики от дальнего леска. Наверное, они просто решили поближе перебраться, а не совсем уж в атаку. По-моему, кавалеристы, драгуны, далековато, но солнце подсвечивает, форму хорошо видать. Наверное, просто сжимали кольцо планомерно. Уплотняясь. Да только кто-то не выдержал и пальнул из наших, ну и началось. В общем, атаку доблестно отразили, и даром, что я носился ужом по скороварке, пиная своих, и запрещая стрелять — но боекомплекта пожгли изрядно. Естественно — впустую. Ну-ка, постреляйте, например, с калашникова на километр, одиночными — каково?