Грудь в крестах

Возвращаемся злющие, тут же всем выдаю люлей. Еще радость — лошадка таки издохла, полковая. То есть, может еще и не, но упала на коленки, и не встает. Бирэ вокруг суетится, по-моему, чуть не плачет. Приходится его матернуть, чтоб в строй стал. А пехота уже пошла, повалила в спаленный городок. Изложив всем неожиданную радость, велю таки выпутать несчастную копытную, и откатить телегу, поставив поперек дороги. Вторую рядом с промежутком. Тенты растянуть, ну и залечь всем, готовясь к бою. И не только на запад, но и обратно на восток, к городку. Музыкант всячески уверяет, что чуял, будто за ним смотрел кто, и вообще «слишком тихо все». И все бурчит, что мол, он не только музыку дудеть умеет, но и побывал и повидал, и такие вещи знает. Провел перекличку, посчитались — патронов у нас много, даже с избытком, потому что ящик с патронами в полковой телеге оказался. Ее мы все одно не потащим — лейтенант мне только об нашей телеге выразился. Да и ее я могу, в общем-то, бросить. Это уж дело такое — не оружие бросать, да и лошадь у меня забрали. А по Уставу, например — если у артиллеристов лошади побиты и враг наступает, помощи нет — и то можно бросать орудия, правда — сняв замки, или приведя в негодность полную.

Ну, в общем, все обустроили, сидим, ждем. Солнышко клонится — часа три еще до темноты досидеть. Под тентами — не особо и припекает, даже как-то уютно. Приказал пожрать достать.

— Рази ж можно, вашбродь — перед боем-то, пузо набивать? — укоризненно даже эдак спрашивает Перек — А мало ли… отведи Боги, конечно…

— А я никого не неволю — отвечаю ему, в пасть вяленое мясо запихивая — кто не хочет — может не жрать, его дело. Только, сдается мне — все одно, если кто штык, али пулю, в пузо словит — все одно ему дорога на тот берег. Не дотащим мы его до лекарей, да, сдается мне — и тащить не станем. А без лекарей, что с сытым пузом, что с пустым — сдохнешь все одно от раны. Так что — сам-каждый выбирай, как ему на смерть идти, если придется — сытому, али с голодухи. Я, например, мало того, что помирать не собираюсь, так еще и голодным быть не хочу. А вы сами решайте. Есть — разрешаю, приказать — не стану.

Смотрю — тут многие и заворочались, тоже за едой полезли. Не все, половина примерно. Боров, опять же, пристроился рядом. И Петер, засрань конопатая, льет с бочонка прямо в кружку — больше-то некуда… Вояки… тридцать три богатыря, мать их, беременную гимназистку. И трубадуры еще, восемь штук как на подбор. И ведь не побросали свои дудки. То ли понты раскидывают, то ли они за ними числятся, и денег поди стоят — больше винтовки. В общем — цирк шапито, увы — без конной тяги.

* * *

Пока обустроились да жрали — колонна втянулась уже в город. Только я дотрапезничал, пожалев, что чайку сотворить — это, пожалуй, и нарваться на неприятности совсем, от такой наглости — а тут и началось. Жахнуло сначала залпами пару раз, потом в беспорядку. Трескотня, как сучьев в костер, и винтовки и пистолеты, даром что далековато, но слыхать. Вот тебе и ждут их там. А ведь предупреждали.

— К бою! С тыла — кроме двоих — все сюда! Двое — бдеть, чтоб с тылу нас не скрали! Оружие зарядить-проверить! — только и успел гаркнуть, и тут видно — с города бегут к нам фигурки маленькие, несколько. А за ними вскоре вырываются из города конные. Десятка два-три. Нагоняют. И ни выстрела — кто бежит, поди, безоружные. А всадники не стреляют.

Потом — только шашки посверкали иногда — и все. Нету бегущих. Только конные. И прут они. Не останавливаясь, да еще столько же к ним присоединилось по пути, выскакивая из закоулков по окраине. И прямо по дороге — на нас. Вот же дерьмо. Несколько минут и они здесь. Надо встречать, что делать.

Глава 8

Пока они на нас скачут, я прикидываю в уме. Значить, так. Сабли это не есть хорошо, я не знаю, кто как из моих этому бою обучен — я сам и то не особо, так, теоретически разве. Казачков в Гатчине частенько лупцевали, и с лошадей стаскивали тоже. Но оне не то, что эти — тут-то вояки всамделишные. Однако ж, идут уже не плотно, рассыпались по-ширь дороги. Хорошо еще, что дальше от дороги не идут — там, в полях, нор всяких полно, лошади ноги поломать могут. Идут фронтом метров в полсотни. Мишень неплохая, в общем-то. А что? Если прорвутся — будет грустно, однако тоже не особо плохо. Хуже, если стрелять учнут, но точность-то с седла — аховая. И не много их, если еще и придут — то не скоро. А патронов у нас пока много. Так что, понеслась.

— Слушай мою команду! Штыки — при-мкнуть! Держись веселей! Кто стрелок хороший — как на четыреста шагов будут — огонь! Стреляй в того, что напротив тебя! Патрон рукой новый пихай! В лошадей бей, не промажешь! Остальные — береги пули — как на сто пятьдесят подходят — полную пачку — огонь! Потом заряди, и держи до свалки — стреляй в упор, в того, кто тебя рубить будет! Всем ясно? Тогда — выполнять!