Grunedaal

Только после этого растревоженные магистры приступили к избранию нового Ректора. Так как не было единой и согласованной кандидатуры (все были уверены, что двадцать вторым Наставником станет Лорен), Ректорат приступил к совещанию. В конце концов, определились на двух кандидатурах - сорока восьмилетнем Керне, магистре литургики, и моей, - к моему полному ошеломлению. На исходе голосования сыграло роль то обстоятельство, что последний год с городскими властями наблюдались некоторые разногласия чисто юридического характера. Я был магистром права и это решило дело. Магистр Игат и другие поддержали мою кандидатуру, так как искренне симпатизировали мне. Другие, - в основном старшие по возрасту, - это сделали, исходя из формальной стороны дела: раз Валенен завещал избрать самого молодого и здорового, так пускай будет Герт. Я стал Ректором. На освободившуюся должность магистра ритуала был избран Олехен. Моим первым помощником стал Керн, - он неожиданно согласился с моим предложением, хотя я ожидал, что Керн немного обидится. Ведь он упустил шанс стать новым Наставником...

Лорен не выразил какого-либо отношения к результатам того памятного Ректората. Он перешел в веденье архивов и занял чисто номинальную должность помощника архивариуса. Все знали о том, что Лорен был потрясен завещанием Валенена и сильно переживал собственную несостоятельность, - о карьеристских устремлениях Лорена среди магистров ходили язвительные слухи. Лорен перестал показываться на глаза, стал избегать Ректората, не смотря на все мои просьбы (я чувствовал себя неловко и не мог приказывать разбитому старику соблюдать установленные традиции, - ведь для него они были нарушены!)...

Через два года с небольшим Лорен тяжело заболел и умер. Он так и не высказал своего отношения к происходящему. Неожиданно Керн, на которого я так полагался и кто мне так успешно помогал в нелегком деле управления Школой, попросил меня избавить его от должности помощника. "Почему?" - спросил я его, уже зная ответ. Керн мне ответил, старательно отводя глаза. Его тяготила власть - он хотел бы заниматься спокойными вещами, обрести душевную тишину в исполнении литургии. Управление Школой вызывало нередко противоречивые чувства, неудовлетворение, раздражение, - и все это было не для него... Но истинную причину просьбы Керна я понял лучше, чем он думал: Керн внутренне считал себя своего рода причастным к печальной кончине Лорена. Он почувствовал виновным в смерти бывшего помощника и его было не переубедить. Мне стоило больших трудов согласиться с его просьбой. Я созвал Ректорат и огласил свое решение. Однако, магистры были опечалены смертью Лорена и не высказали какого-либо неудовольствия или замешательства, - это заседание прошло мимо них и вряд ли оставило свой след. Я назначил своим помощником Олехена и Керн одобрил мой выбор, - казалось вполне естественным, чтобы моложавый Ректор сделал своим помощником совсем еще молодого магистра (ему в тот год стукнуло тридцать шесть). Так я посеял зерно неискренности, о чем совершенно не подозревая...

Первое время дела шли хорошо. Шероховатости в отношениях Школы и городских властей мне удалось ликвидировать. Благодаря стараниями Олехена и Голлу, магистра риторики, нашей Школе удалось набрать большое количество кандидатов, - к явному неудовлетворению Школы Холле: упор на прозелитизм был коньком Холлеанской традиции. Со временем забылась печальная кончина Лорена и неожиданная отставка Керна. Я целыми днями занимался сложными делами управления и одновременно преподавал право в аудиториуме непоседливым ученикам. В то время область права была одной из актуальных дисциплин: улаживание конфликтов между сообществами, разделение полномочий верховных и местных властей, взаимоотношения различных Школ, регулирование торгового оборота, - многие проблемы Изученного мира питали развитие этой дисциплины. В моем лабораториуме работало сразу десять магистров и был издан многотомный труд по истории государственного права Центральных сообществ от смерти Перинана по наши дни - я до сих пор горжусь этим трудом и считаю своим единственным по-настоящему значимым достижением. Школе удалось закрепиться в одиннадцати новых городах и селениях, и это меня радовало. Было время, когда я чему-то радовался, - сейчас в это верилось с трудом...