Группа Авансюр (СИ)

Семь утра. Я сижу у костра, время от времени подбрасывая плавник в костерок и слежу, чтоб тела товарищей, вышедших на время из игры, обсохли и не подпалились угольками. Полная идиллия совокупности с природой при попадании на необитаемый остров. Настойчиво гложет мысль, спаслись ли все остальные. Если нет, то, как мы втроем отсюда будем выбираться, если точка респауна, как я посмотрел в смартфоне, перенесена на этот остров? Игра становится все загадочней и загадочней. Сколько же бабла надо в нее вваливать игрокам, чтобы безопасно брать данжи на далеких островах? Потому и нет их описаний на форумах, большинство таких «экспедиций», как наша, окончились тем, что оставшиеся в живых игроков или самоубились, удалив аккаунт, или месяцами в отчаянье ждали помощи, сидя на острове и потихоньку превращаясь в папуасов. Пока с путешествия только один бонус — выносливость с силой после ночного заплыва увеличились на единичку. Приятно, конечно, но погоды это не делает, мы обречены на вечный корм для оборотней, пока не найдем выход из нашей плачевной ситуации.

Увлекшись внутренним самосозерцанием, я не сразу заметил ковыляющую к костру фигуру, опирающуюся на отбеленный морем и солнцем здоровый сук плавника.

— Святой отец, ты ли это? — недоверчиво крикнул я.

Монах, а это, уже без сомнения был точно он, замерев на мгновение, снова продолжил медленно приближаться к костру. Сильно его потрепало, ничего не скажешь. Ободранное лицо, одна рука в косынке из серой тряпки, оторванной от туники, одним словом раненый герой после тяжелой битвы с ошалевшей стихией. Когда он приблизился к костру, я помог бородатому бойцу сесть на камень, а он, продолжая молчать, уставился на огонь. Подумав буквально несколько секунд, порылся в Гномовской сумке, нащупал в ней зелье для повышения здоровья и протянул его Монаху. Тот сразу оживился, опрокинул всю склянку одним глотком и выдохнул:

— Ненавижу оборотней!

— Ты их видел? — оживился я.

— Пока еще нет, но уже готов их порвать голыми руками за мои ночные страдания.

— Далеко тебя занесло бурей?

— С километр отсюда будет. Напоследок шваркнуло волной о здоровый валун и отрубился.

— Как догадался, что мы здесь?

— Фонарик твой в этой стороне ночью видел. Выпил две склянки и, подождав, пока получше станет, все это время шел сюда. Рука сломана, с ногой что-то, долго шел.

— А где твой мешок?

— Там остался, — равнодушно указав здоровой рукой в направлении, откуда появился, Монах стал ощупывать себя в поисках повреждений. — Не мог с собой тащить, все же не железный.

Мы оба замолчали, направив взоры на потрескивающий костер.

— Где остальные? — нарушив затягивающееся молчание, спросил Монах.

— Не знаю, — помотал я отрицательно головой. — если живы, отыщутся. Монах, я выйду из игры часика на два, чтоб штрафы не хватануть, а ты пока обсохни и подожди наших. Войдут, можешь смело на несколько часов тоже покинуть это комфортное местечко безысходности попавших в кораблекрушение. — предложил я. Так и сделали.

Днем, восстановившие силы после ночных передряг, собрались-таки наконец все вместе и дружно направились на поиски остальных членов отряда. Сначала добрались до мешка Монаха, благо он приблизительно помнил, где тот лежит. Затем вернулись к костру и, малехо передохнув, отправились в сторону мыса с утесом. Какая же меня охватила радость, когда между валунами обнаружили мой пробитый мешок! Хоть он и был весь изодран, но сумка оказалась целой, теперь я был тоже вооружен, и мы имели возможность охотиться из лука. Добрались до утеса, тут наша радость несколько померкла; никого больше не нашли, и до остатков галеры, пока еще не разбитой в щепки, не добраться. Море после бури было неспокойно и высокие волны не давали шанса подплыть к оставшейся относительно целой корме. Обследовать утес тоже не получалось, он вплотную подступал к морю, а умеющих ловко лазать по скалам среди нашей выжившей четверки не обнаружилось. Пришлось, солоно похлебавши, возвращаться к костру и попытаться немного наладить быт.