Группа «Янки»

Тяжелое защитное снаряжение было неизбежным злом в современной войне. Закончи, Бэннон обратился к Фолку:

— Мы готовы к бою, сержант Фолк?

Тот на мгновение посмотрел на Бэннона:

— Да, сэр. Мы готовы. — Напряженное лицо Фолка немного расслабилось.

— Все оружие заряжено и проверено?

Ответом на второй вопрос Бэннона стал расслабленный и переходящий в смущенный взгляд. И Фолк и Келп остановились, натягивая на себя костюмы, и посмотрели друг на друга.

— Я полагаю, ответом на мой вопрос станет общее «нет»?

Фолк застенчиво ответил, что ему не пришло в голову сделать это, потому что они все еще находились в районе развертывания, а кавалерия все еще была впереди. Все наставления во все времена требовали проверять и заряжать оружие только тогда, когда противник приближался к дистанции ведения огня. Бэннон не мог винить его. Это был их первый бой, и он мог только ожидать, что они сделают все, как на учениях, не больше и не меньше.

Промолчав мгновение, Бэннон откинулся на борт башни и посмотрел на членов экипажа:

— Хорошо, парни. Мы действительно находимся на войне. Я пока не знаю, что там происходит, но, судя по звукам артиллерии, вы можете биться об заклад, что русские дают кавалерии жару. Кавалерия платит за то, чтобы дать нам немного времени, прежде чем мы тоже окажемся в этом дерьме. Вот за что они платят. От вас я хочу, чтобы вы успокоились и начали работать головой. Помните, чему научились на учениях и сделайте то же самое здесь. Помните одну вещь: есть пара привычек, которые мы приобрели на учениях, о которых теперь стоит забыть. Вы понимаете, о чем я говорю? — Кивнув и посмотрев друг на друга, они ответили командиру своего танка и своей группы приглушенным, но все же нервным:

— Да, сэр!

— Хорошо, заканчивайте надевать костюмы. Мы собираемся переместиться направо от 3-го взвода и занять там позицию. Если вопросов нет, давайте выдвигаться.

К тому моменту, как экипаж «66-го» закончил и занял свои места, остальная часть группы и экипажи машин штабного взвода уже надели костюмы химической защиты и заняли свои места. Первый сержант, занявший штабной БТР, за которым следовал его джип, уже снялся с позиций и направился вниз по проселку. Бэннон заметил, что все его машины завели двигатели. Все были готовы двигаться вперед. Так как прикрывающий границу кавалерийский полк мог вести бой еще несколько часов, возможно, весь день, не было никакого смысла запускать двигатели. Это будет лишь лишняя трата дизельного топлива, в поглощении которого М1 был особенно хорош. Кроме того, это создавало мощный тепловой след — еще одна черта М1. Приказ экономить топливо стал бы небольшим нарушением режима радиомолчания. Однако, для, по крайней мере, руководства группы было бы хорошо услышать голос командира и получит некоторые его приказы и наставления. Если советские системы пеленгации будут недостаточно быстры, вреда это не принесет. Проверив сначала контрольную панель и убедившись, что рация настроена на частоту группы, Бэннон включил ее и подождал минуту, позволяя рации прогреться.

— Всем силам «Браво-3 Ромео», это «Ромео-25». Это займет еще некоторое время, так что всем заглушить двигатели и ждать. Всем проверить и заряжать оружие. Подтвердите, прием.

Командиры взводов подтвердили прием. Улецки просто высунулся из командирской башенки своего танка, № 55 и помахал рукой, давая понять, что понял. Экипажи ITV не ответили, но задраили люки. Сделав все, Бэннон повернулся в командирской башенке и посмотрел в тыл.

Блокировав переговорную кнопку на гарнитуре танкового шлема, чтобы иметь возможность говорить с механиком-водителем по ВПУ и иметь обе руки свободными, Бэннон начал отводить танк на подъездную проселочную дорогу.

Он наклонился на правую сторону командирской башенки, глядя на заднюю часть правой надгусеничной полки. Келп высунулся из люка заряжающего и наклонился влево, глядя за задней частью правой. Выйдя на дорогу, танк развернулся вправо и двинулся вперед, к позициям 3-го взвода.

Путь до 3-го взвода оказался коротким, всего около 700 метров. Он Бэннон почувствовал себя лучше, находясь в движущемся танке. Стоять в командирском люке танка, катящегося по дороге или пересеченной местности, всегда было для него волнующим. Он никогда не уставал от острых ощущений. Несмотря на все неудобство, головную боль и боль в мышцах, которыми оборачивалось нахождение в танке, быть танкистом было здорово. В этот было мало радостей, кроме движения. Бэннону было необходимо немного радости прямо сейчас.