Группа «Янки»

Двигаясь по проселку, Бэннон посмотрел налево, увидев случайный отсвет от бортов танка 3-го взвода. Они еще не убирали сети, однако оттянули их от выхлопных труб, во избежание возгорания. Когда «66-й» миновал последний из танков 3-го взвода, Бэннон приказал Ортелли свернуть налево в лес и двигаться ниже по небольшой колее, оставленной боевой инженерной машиной, оборудовавшей позиции для группы. Поскольку они не планировали вступать в бой, «66-й» занял одну из запасных огневых позиции танка № 33, в семидесяти пяти метрах от последнего. У танка № 33 теперь будет только основная огневая позиция и одна запасная слева от него. У «66-го» запасной позиции не будет. Если «66-й» будет обнаружен и обстрелян на этой позиции, лучшим, что сможет сделать Бэннон, будет отстрелить дымовые гранаты, затрудняя видимость и надеяться, что тот, кто в них выстрелит, будет подбит до того, как «66-й» уйдет с этой позиции. Но вместо того, чтобы отступить назад и укрыться в лесу, Бэннон привел танк на огневую позицию, с которой он мог следить за деревней, долиной и холмами за ней. Стена фермы надежно укрывала его справа, со стороны небольшой боковой долины.

Удовлетворившись своей позицией, они приказал Ортелли глушить двигатель и выбрался из танка вместе с Келпом, чтобы несколько замаскировать позицию. Фолк занял место командира, держа наготове М2 и следя за рацией в то время, как остальные члены экипажа маскировали танк.

Ортелли вооружился топором и начал рубить ветки. Келп и Бэннон натянули камуфляжную сеть на заднюю часть танка и башни. Они не стали натягивать сеть на подпорках и закреплять ее, все, что хотел Бэннон — это несколько деформировать контуры танка. Закончив с сетью, Келп и Бэннон маскировать танк притащенными Ортелли ветвями, набрасывая их на переднюю часть и борта танка, не прикрытые сетью.

Они уделили внимание тому, чтобы смотровые приборы наводчика не были закрыты, а башню можно было немного повернуть, не сбрасывая камуфляж. Когда они закончили, Бэннон отошел на несколько сот метров, чтобы посмотреть на дело рук своих. «66-й» был похож на танк, замаскированный ветками. Особенно внимательные, без сомнения, смогут заметить его. Но, с некоторой долей удачи и помощи от ПВО, русским летчикам придется двигаться слишком быстро, чтобы обратить на него пристальное внимание. Убедившись, что они сделали все, что могли, члены экипажа заняли свои места и стали ждать.

Бэннон высунулся из башни и посмотрел на восток, положив танковый шлем на крышу башни. По рации он слышал сообщения о том, что скоро начнется движение. Он начал вслушиваться в шум боя далеко впереди. Массированный обстрел продолжался, однако несколько утих. К грохоту разрывов артиллерийских снарядов присоединились другие звуки, в том числе быстрый треск новейших скорострельных танковых орудий. Кавалеристы, вероятно, встретили противника огнем артиллерии и танков. Это означало, что враг выдвинулся вперед и приближался. Не было никакого способа узнать, что там происходит. На мгновение, Бэннон едва не поддался искушению переключить вспомогательный радиоприемник на частоты кавалерийского полка. Однако если бы он сделал это, ему бы пришлось уйти с частот батальона или группы. Если бы он находился на позициях штабного взвода, это не было бы проблемой, так как можно было бы положиться на рацию Улецкого. Сильно подумав, но так и не найдя решения, он смирился с тем, что пока из батальона не сообщат какой-либо информации, он будет оставаться в неведении. Он понимал, что для него более важно находится рядом с 3-м взводом на тот случай, если Гаргер сгорит по собственной дурости, чем знать, что твориться на фронте.

Ожидание только началось. Еще не было даже 8.30. Последний час прошел быстро, но в сильнейшем эмоциональном напряжении. Этим утром все изменилось. Начавшись, война быстро зажила собственной жизнью. Происходящее, в конечном счете, едва ли могло контролироваться обеими сторонами.

Первая Мировая, Вторая Мировая, Корейская и Вьетнамская войны были наполнены изменениями и поворотами, которые никто не мог предвидеть.

У Бэннона не было причин сомневаться, что на этот раз все будет точно также. Эти мысли навевали тревогу. Нужно было отвлечься на что-то менее зловещее и более понятное.

Он надел танковый шлем, который заглушил большую часть шума далекого боя, который вели силы прикрытия, и переключил гарнитуру на ВПУ:

— Фолк, ты проверял баллистический вычислитель этим утром?

— Нет, сэр, не проверял.

— Хорошо, тогда давай удостоверимся, что не получим никаких сюрпризов во время боя. Я намереваюсь вернуться домой ветераном и получить от Конгресса пару медалей. А ты как настроен, Келп?

Келп поднялся с пола боевого отделения и, высунувшись из люка заряжающего, с усмешкой посмотрел на Бэннона:

— Я с вами. Мой дядя был в Наме, и всегда рассказывал мне, как это все жестко. Когда мы отпинаем русские танки под зад, то я смогу рассказать ему, что такое настоящая война.

Бэннон оставил гарнитуру танкового шлема переключенной на ВПУ, так что остальные члены экипажа могли слышать их разговор.