Группа «Сибирь»

Я ещё не видел в реальности живого кета — представителя исчезающего народа кето. Впрочем, не видел и эвенка. Буряты? Гадать бесполезно. В группе лишь местный житель Потапов может сходу отличить хакаса от тувинца, мне же ещё только предстоит вжиться и научиться.

Явившись на привычное место, шумная компания быстро подготовила на песке площадку, после чего началась интересная и необычная игра. Инструментарий включал две палочки длиной в семьдесят и десять сантиметров. Первым делом мальчишки начертили на песке квадрат со стороной в полтора метра, потом они разбились на группы по два человека в каждой.

Детали были видны плохо, взял бинокль.

Та палка, что подлинней, оказалась битой. Вторая, короткая, была заострена с обоих сторон, её раз за разом укладывали в квадрат. Тот мальчишка, у которого в руках находилась бита, умело ударял по концу короткой палочки, и та взлетала в воздух. И вот тогда следовал второй удар влёт — таким образом, чтобы она улетела как можно дальше. Цель другого игрока — постараться бросить её обратно и попасть в квадрат с того места, где эта палочка упала. В случае если у него это получалось, ему, насколько я понял, записывалось очко, и уже он становился игроком, начинающим игру.

После короткой разминки началась командная игра. Игроки команд поочередно совершали начальные удары и обратные броски. Начинающий как можно дальше отбрасывал палочку из квадрата, а игрок другой команды отправлял её обратно. Выигрывала та команда, которая набрала больше очков в десяти турах.

Ничего подобного я не видел и не слышал, сколько не пытался вспомнить.

Парни в эфире всё еще не проявлялись, мне же не хотелось отвлекать тренирующихся оперативников. Тем временем добрая женщина в жилетке принесла свежий белоснежный творог в одноразовом контейнере, трёхлитровую стеклянную банку с густой сметаной, буханку пшеничного хлеба утренней выпечки с румяной корочкой и ещё горячие котлеты из леща и омуля. Забрал всё.

Фальшиво проклиная себя за обжорство, с хрустом отрезал поясным ножом хрустящую запашистую корочку, дожевать которую не успел.

Внезапно над тихой пристанью пролетел резкий посторонний звук — это был зуммер — международный символ и атрибут любого ЧП. На палубе дебаркадера застучали торопливые шаги, зазвучали нервные мужские и женские голоса. Стало ясно — что-то неприятное у них действительно произошло.

Через две минуты на кормовых леерах повис взволнованный шкипер, придерживающий статусную фуражку левой рукой.

— А... Вы здесь? Это хорошо. Меня только что по рации предупредили... — он почему-то замялся.

— Что-то случилось? — перебил я, торопливо отряхивая хлебные крошки с колен.

— Может случиться, — поправил он меня, оглядываясь на берег. — Тут такие новости... В общем, я настоятельно советую вам отвязаться и срочно отчалить минут на сорок. Может быть, на час. Поставьте свой катер выше по течению, метров на триста. Там увидите два лома, вбитые в песок. К ним и пришвартуетесь.

Что его так взволновало, интересно бы знать? Грядёт ревизия, способная вскрыть тёмные делишки шкипера? Добрые люди сообщили ему о негласной проверке или, ещё хуже, прибытии комиссии с полномочиями на снятие с должности? Так можно фантазировать долго.

— А если поконкретней?

— Не нужно вам ввязываться в дела наши грешные, — произнёс он с нехорошей грустью, а в его голосе неожиданно прорезались жалобные нотки, как будто он решил попросить ещё пяток долларов.

— Если хотите, я верну деньги.

— Возвращать не надо, — быстро ответил я. — Принял. К такому предложению нельзя не прислушаться.

— Так и вам будет спокойней.

Бросив взгляд на берег с высоким яром, я не увидел там ни одной живой души, ребятню как ветром сдуло. Остался лишь гладкий квадрат на истоптанном босыми ногами песке, этакий ярцевский Малевич с бездной новых смыслов.

— Задумались? — неодобрительно спросил Шугайло. — Зря. Я о серьезных вещах толкую.

— Да-да... Отчаливаю.

Отчалив на самом малом от дебаркадера, я блинчиком, без ненужных виражей повёл катер вдоль берега и почти сразу увидел те самые торчащие ломы. Так и есть, двести пятьдесят метров, глазомер у меня тренированный. «Хаски» ткнулся носом в берег и с лёгким шуршанием чуть вылез корпусом на жёлтый песок, больше похожий на высохшую после дождя пыль, а я задумался — надо ли вообще вязаться?

Включил бортовую рацию, однако связаться с группой удалось не сразу, мешали какие-то помехи.

Пш-ш...

— Кром в канале, — ответили мне.

— Здесь какой-то нездоровый кипеш намечается. Я только что отогнал «Хаски» в сторонку, стою напротив спуска какой-то улицы к реке, рядом ржавый баркас на берегу и четыре лодочных сейфа. Ушёл по настоянию дяхона с причала, там все в волнениях. Как понял, приём?

— Принял, — коротко ответил группер и выдал ценные указания: — Ни во что там не лезь, жди на месте, скоро будем. Докладывай обо всех изменениях ситуации сразу же. Конец связи.