Группа сопровождения

Полтора часа полета пронеслись мгновенно. И когда «тушка» сделала крутой вираж, снижаясь и заходя на глиссаду, Уфимцев перегнулся через колени капитана Вадима, сидящего рядом, и завис над иллюминатором. Упираясь лбом в холодное, толстое и выпуклое стекло, продернутое седой паутиной изморози, он успел рассмотреть сквозь пелену облаков черноту Кавказских гор и свинцовую кромку Черного моря. Горы оказались не такими уж красивыми, какими он их себе представлял, да и море не внушало романтических чувств. Далее где-то сбоку мелькнуло большое серое пятно большого города. Самолет вновь сделал вираж и неприглядную картинку под крылом заволокло пухлой ватой облаков.

На земле было не лучше.

Придавленный низким серым небом аэропорт, затыкающий рот, рвущий одежду ветер и никаких признаков человеческого жилья. Бабий отчаянный крик у трапа: толпа женщин в черном встречала ящик гроба, спускаемый из багажного отделения самолета. Вопли на гортанном языке уроженцев гор были понятны без перевода. Как понятны похоронные причитания матерей и сестер всего мира: «На кого ты нас покинул?!»

«Еще один джигит не поймал свою московскую птицу счастья», — мелькнуло в голове Уфимцева.

Небольшое бетонное здание аэровокзала. В нем — мрачное отделение местной транспортной милиции, обитое коричневым пластиком. У телефона дежурного сидел с красными от недосыпа глазами и осипшим голосом тучный усатый майор-аварец. Он посмотрел на прилетевшую группу сопровождения из России с нескрываемым раздражением:

— Какой тебе Махачкала, а? — хрипит майор старшему группы, капитану Вадиму, — До Махачкала еще ехат и ехат. А ехат не начем. Вон, — майор тычет короткопалой, густо заросшей черной шестью рукой в сторону небольшого коридорчика, где в узких креслицах, позаимствованных явно из зала ожидания, со скучающими физиономиями сидят четверо русских милиционеров в такой же синей полевой форме МВД, — эти из Воронежа уже десять часов сидят. И вы сидите! Нэту автобуса, понимаешь, бляха-муха! И вообще сейчас не до вас, понимаешь? В Хасавюрте, в райотделе бандиты всю оружейку взяли. Пятнадцать «пээмов», десять автоматов, три тысячи патронов! Как взяли? Всэ на обед ушли, один помощник дежурного остался. Вошли, пушки наставили — и все! Нэт, не убили. Мы же на Кавказе. Про кровную месть слышал? Пока боятся стрелять. А как долго будэт это пока… В общем, сидите, ждите!

Автобус приехал часа через четыре. Майор все-таки сумел убедить свое начальство, что десяток вооруженных русских ментов, бродящих по залу аэропорта под недовольными и подозрительными взглядами местных пассажиров, явно не добавляют спокойствия в общую нервозную обстановку вокруг.

— Понимаэтэ, — втолковывал он, — Сейчас всэ свихнулись на оружии. Всэ стволы хотят. Такие, как у вас, — последовал кивок на автомат АКСу-74, висевший стволом вниз под правой рукой капитана, — Дураков у нас — немеряно. Я бы не хотел, чтобы они еще на аэропорт напали! Да и национальный вопрос… Э-э, как тебе объяснить? В общем, наши здесь не все в восторге, что мы свои проблемы с помощью масквичей решаем.

— Мы не москвичи, — заметил стоявший рядом Уфимцев.

— Да какая разница! Около Масквы живете — значит, масквичи.

…Видавший виды микроавтобус на базе грузовика ГАЗ-51, с рычагом для механического открывания единственной двери, торчащим под правой рукой водителя, на родном брате которого Игорь ездил еще в раннем пионерском детстве, все катился и катился, демонстрируя пассажирам далеко не курортные пейзажи. Серая невзрачная долина, придавленная тяжелым небом и подпертая с одной стороны горами, а с другой — туманной дымкой, с рядом унылых коттеджей вдоль дороги, оказалась историческим Дербентом. Самого города милиционеры так и не увидели, объехав его стороной и удовольствовавшись рассказом водителя, что в нем есть древняя крепость, а облупленные двухэтажные коттеджи с заколоченными щитами окнами, стоящие вдоль дороги — бывший санаторий, в котором сейчас расположились пограничники, выведенные из Азербайджана после распада Союза.

Затем появились унылые обшарпанные серые пятиэтажки, оказавшиеся одним из микрорайонов столицы Дагестана. С центром города гости республики в тот день тоже не познакомились, оказавшись сначала на узких привокзальных улочках, затем — в холодных номерах гостиницы «Приморской». Спустя несколько лет, просматривая в который раз первый советский фильм-катастрофу «Экипаж», Уфимцев в сцене встречи у моря положительного папы и стервы-мамы увидит за их спиной знакомый силуэт с козырьком крыши и сплошной лоджией на верхнем этаже.

Гостиница, как ей и полагалось из названия, находилась у моря. Пляжа на берегу не было, зато вдоль него тянулись унылые корпуса складов и железнодорожные рельсы сортировочной станции. Понять логику архитекторов, возводивших в таком месте приют для туристов, при всем желании понять было невозможно.