Группа сопровождения

 …Два «эсвэшных» купе штабного вагона попутного архангельского «скорого» были заполнены милиционерами. Уфимцев, зажатый между окном и крепышом по имени Гена, одним глазом смотрел на заснеженные крыши станций и лапы густых ёлок, другим глядел на Седкова, сидевшего напротив и рассказывавшего о службе на Кавказе:

 -После того, как в Чечне к власти пришел Дудаев, там, конечно, начался бардак. Справедливости надо отметить, что бардак сейчас в стране везде, но там там — с какими–то «абрецким» отливом! В общем, собираются эти абреки бандами и грабят поезда на перегонах. Прямо как в двадцатых, блин! Ты кино «Свой среди чужих…» смотрел? Ничего не изменилось! Вот поэтому формируются группы сопровождения из управлений транспортной милиции по стране, которые катаются в этих поездах и защищают подвижной состав и граждан, в нем едущих…

 «Подвижной состав и граждан, в нем едущих… — мысленно повторил Игорь, — Вот это формулировочка! Как можно на таком языке разговаривать? Впрочем, послужишь с его, тоже научишься со своей женой так объясняться! Мол, «Тамара, в ответ на твои необоснованные обвинения, не закрепленные документально, сообщаю, что факт измены не доказан и не может быть привлечен для рассмотрения на нашем семейном суде…»

 Вслух он произнес:

 -Анатолий, а как бы мне с вашими туда скататься?

 -Это не ко мне, это к генералу! Но, со своей стороны, особых препятствий не вижу.

 С этого момента в сером туннеле журналистских будней Уфимцева забрезжил свет надежды.

 … — Все! — Седков посмотрел на часы, — через пять минут «пекинский» будет на перроне. На выход!

 Милиционеры, сгрудившиеся в тесном помещении линейного отделения станции Данилов, оживились и задвигались.

 В это время на перроне напротив первого пути поезд молча ждала толпа людей в полторы сотни человек. Среди них были не только коренные даниловцы, но и жители всех районов, расположенных к северу от Ярославля. За пятнадцать минут остановки они надеялись купить у «челноков» из Китая неуклюже скоренные, грубо сшитые, но — дешевые и броско выглядевшие куртки, брюки, перчатки, спортивные костюмы. Их потом можно было продать с двойной наценкой на бесчисленных «блошиных рынках», раскинувшихся на «пятачках» поселков и районных городков, где один за другими закрывались небольшие предприятия и вместо работы оставалась только надежда.

 Надежда на то, что все наладится, надо только пережить, перемочь… Ведь не война же, на самом деле…

 Группы людей в синем вышли из боковой двери вокзала и стали цепочкой вытягиваться вдоль заснеженного перрона, отсекая народ от железнодорожных путей. Толпа попятилась и ответила с держанным гулом. Доносились отдельные реплики:

 «…Ментов–то нагнали! К поезду, что ли, пускать не будут?…» — «Особые какие–то, в новой форме. Не наши, не даниловские…»

 «Коль, ты поближе ко мне будь — не ровен час они дубинки в ход пустят!» — «Чего пустят–то?! Они, что ли, наших детей кормить будут? У нас ателье закрылось. Где я еще работу найду?!»

 «Вы давайте, мужики, ежели что…» — «Ежели что — что? Вредные вы, бабы, мужики за вас, значит, брюхо под палку подставляй, а вы у китаёз тем временем барахло хватать будете? У меня дома такая же Манька ждет!» — «Вот вы все такие, мужики… Только под бутылку брюхо свое горазды подставлять!…»

 Наиболее смелые пытались втянуть в разговор милиционеров:

 -Ребят, чего вас нагнали–то? Торговать–то с поезда разрешите?

 Милиционеры отмалчивались.

 Седков посмотрел на часы, пошмыгал носом, вдыхая морозный воздух, повернул голову в сторону северного семафора: тот уже с минуту горел зеленым.

 -Сейчас подойдет, — кинул он стоящему рядом Уфимцеву, вытащил руки из карманов и обратился к замершей в ожидании толпе:

 -Граждане! Мы уполномочены поддерживать порядок на перроне во время стоянки поезда Пекин–Москва! Все попытки противоправных действий будут нами пресекаться!

 Толпа загудела громче:

 -Так торговаться–то можно, или как?

 Майор отвернулся и вполголоса произнес, обращаясь к Уфимцеву:

 -Формально торговля на перроне запрещена. Но куда же, блин, денешься!

 … — Так ты скажи, милок, будете нас «демократизаторами» лупить, или нет?! — тормошила бойкая бабка сержанта.

 Тот посмотрел искоса на отвернувшегося майора и пробурчал:

 -Не будем, тетка… Не будем.

 Тетка кинулась в толпу.

 «Не будут! Бить не будут!» — загудела толпа через мгновение.

 В частоколе проводов, столбов и эстакад в медленно сгущающихся сумерках треугольником вспыхнули три огромных глаза — приближался локомотив.

 -Приказываю соблюдать спокойствие! — крикнул Седков в оживившуюся толпу, — Беспорядки будем пресекать!

 «… А говорили, бить не будут!» — донеслось до Уфимцева.

 Лязг сцепок и буферов, визг тормозных колодок — поезд затормозил. Уфимцев с Седковым оказались словно случайно как раз напротив вагона бригадира. Плотный мужчина в черной фуражке железнодорожника соскочил с подножки и пожал руку майору со словами:

 -Нас предупредили. С нами дальше поедете?

 -Поедем, — ответил тот, — Как обстановка?