Группа специального назначения

Они с Сосновским остались на опушке, отошли за деревья. Буторин засеменил к постройкам, сунулся в одну, потом поднялся в вагончик, исчез за скрипучей дверью. Что-то неосознанное. Опять интуиция? Задребезжал двигатель, появился еще один мотоцикл. Чертыхнувшись, Максим метнулся в кустарник. Сосновский присел. Это был немецкий мотоцикл «БМВ». Снова трое в форме, с оружием. Пулемет на данном транспортном средстве отсутствовал. Двигатель работал как-то странно, неровно. «Аритмия», — подумал Шелестов. До строений оставалось метров тридцать. Мотор чихнул. Водитель свернул на обочину, остановил свою колымагу. Все трое выгрузились, стали жестикулировать, громко говорить. Водитель огрызался, потом извлек из багажника коробку с инструментами, полез в движок. Остальные закурили, начали подсказывать. Водитель отмахивался. Офицеры недоуменно переглянулись.

— Командир, это не немцы, — шепнул Сосновский. — Форма у них хоть похожа на немецкую, но другая.

— Вижу, — буркнул Максим. — Это венгры или румыны, союзники Германии. Их тут тоже хватает. Понагнали всякого… дерьма.

Он задумчиво наблюдал за развитием событий. Видно, союзникам немцы отдавали самую убитую технику. Мотоцикл был не новый. Но с техникой водитель был знаком, проворно орудовал ключами. Что-то затянул, отрегулировал, сел на место, завел. Двигатель заработал ровно. Мастер победно посмотрел на сослуживцев. Те одобрительно закивали.

В окне вагончика, обращенном к лесу, появилась вопросительная физиономия Буторина. Идея была авантюрная и обещала большие неприятности. Но Максим кивнул. Кто не рискует… Отворилась дверь вагончика, обращенная к дороге, высунулся Буторин, крикнул по-немецки:

— Эй, солдаты, помогите мне! Тут надо кое-что вытащить!

Экипаж мотоцикла сильно удивился. Они переглянулись, вопросительно уставились на Буторина. Откуда взялся этот фельдфебель? Вроде не было никого.

— Давайте быстрее! — нетерпеливо покрикивал Буторин. — Что вы там стоите? Нужно вытащить несколько ящиков. Все трое идите сюда!

Военные пожали плечами и вразнобой потянулись к вагончику. Ничего опасного они не заподозрили — не были научены происками лазутчиков с советской территории.

Буторин раздраженно поморщился, покачал головой: какие черепахи, право слово. Отступил в вагончик. Мотоциклисты по одному зашли внутрь. Со скрипом захлопнулась дверь. Участилось дыхание у притаившегося рядом Сосновского.

— Командир, ты уверен, что поступаешь правильно?

— Да, — процедил он, хотя ни в чем он не был уверен! Слишком много условностей, подводных камней и возможных сюрпризов. Но пешком они далеко не уйдут. Что-то подсказывало, что пропавших венгерских солдат не будут искать с таким упорством, как немецких.

— Так что же мы сидим? Пошли…

— Сиди, — осадил его Максим. — Нечего там толкаться, Буторин и сам справится.

Оглушительно гремя кувалдами в голове, текли секунды. Было тихо. Вагончик помалкивал. Одинокий мотоцикл на проселочной дороге смотрелся неестественно. Подрагивал работающий двигатель. Возникнут другие на этой дороге, и тогда все пойдет прахом. «Кошка сдохла, хвост облез», — подумал Максим.

— Пошли, — он отжался от земли. — Я в вагончик, ты — отгони мотоцикл в лес, чтобы глаза не мозолил…

Максим прыжками преодолел расстояние, подмечая краем глаза, как Сосновский несется к мотоциклу.

Вбежал в вагончик, затворил за собой дверь. Узкое оконце в задней части еле освещало пространство. Он включил плоский фонарик. Картина маслом: дощатый пол с прорезанным люком в центре, все старое, трухлявое, мусор, какие-то баки, в углу мешки с непонятным содержимым, несколько лопат, обросших задубевшим цементом. Разбросанные тела в солдатской форме, смутно напоминающей немецкую, — у одного свернута шея, у другого рваная ножевая рана в животе, абсолютно несовместимая с жизнью, третий еще постанывал. Буторин в задумчивой позе сидел на перевернутом баке и щурился от электрического света.

— Ну, ты и артист оригинального жанра. — Максим с сомнением покачал головой. — Ладно, что сделано, то сделано… И чего сидишь?

— А что делать? — очнулся Буторин.

Максим отмахнулся — ладно, сиди, ты уже сделал все, что мог. Он опустился на колени перед лежащим, перевернул его на спину. Это был молодой парень лет двадцати пяти, темноволосый, с близко посаженными глазами. На шее проступали лиловые пятна. Синела челюсть. Буторин сначала послал его в нокаут, а потом придушил. Хотя, возможно, наоборот. Заскрипела дверь, в вагончик ворвался запыхавшийся Сосновский.

— Ну что тут у вас? — выдохнул он. — Ух, ты…

— Дверь закрой, — бросил Максим.

— Ага, с другой стороны, — хмыкнул Буторин. — Тесно здесь.

Спина вдруг покрылась холодом. Люди застыли. Дребезжащий звук автомобильного мотора напряг нервы. По лесной дороге ехала машина. Гул нарастал, становился нестерпимым.