Группа здоровья

Сбегать трёшку было не самой трудной, хотя и нежелательной в воскресенье программой. Ну, или зимой десятку на лыжах. А иногда даже в удовольствие. Но двадцать?! Пару с лишним часов снег топтать, который по пояс? Да в любую погоду? Удовольствие, скажу вам, сомнительное.

Кстати, кто занимается спортом, тот знает, что в тренировках нужны нагрузка, а затем период расслабления, чтобы мышцы восстанавливались и набирали силы. Непрерывно загружать их просто вредно. Поэтому день тренировочного процесса чередуется с днём без каких-либо существенных нагрузок, а лишь только с утренней зарядкой. Но нас тренировали, видимо, по другим методикам. И каким-то невероятным образом, через пару лет, как растеньице в пустыне на влагу, наши мышцы научились хвататься за малейшее время без нагрузки, чтобы как-то самовосстановиться, при этом оставаясь в постоянной готовности немедленно вновь принять на себя какую-либо дикую и непредсказуемую тяготень.

Так что были мы, как «неубиваемые солдаты». Но, так как человеческая природа такова, что каждый себя, даже подсознательно, любит, а значит, жалеет, то и мы, понимая, что нужна какая-то передышка и расслабление от нагрузок, искали возможности хоть немного дать себе послабление. И, к примеру, если тебе не надо в увольнение, то можно было отработать эти «спортивные праздники» без особого рвения и не стараться уложиться в норматив.

Так или иначе, но на практике это вылилось в деление нас на две группы: «группу энтузизистов» и «группу здоровья». Эти группы к концу обучения делились в пропорции один к четырём, то есть на пять человек энтузиастов, били двадцать человек группы здоровья.

В первую группу входили самые «правильные» курсанты — «комсомольцы и отличники», как ёмко было дано определение такой категории людей в одной известной комедии, а также «истинные спортсмены», которые просто уже не могли себя нормально чувствовать без мощной ежедневной нагрузки. А во вторую — все остальные, которые не сказать, что были плохими курсантами, или лодырями, но были не столь фанатичны в выполнении всех установок. К тому же фактически уже сами были без пяти минут, как говорится, лейтенанты. Тем более что умом понимали: главная наша задача — быть в постоянной хорошей физической форме. А для этого «технически» из-за особенностей мышечной работы просто необходим разгрузочный день, расслабуха.

Наш зимний кросс на двадцать километров обычно проводился в крупном массиве очень красивого леса.

Утром по воскресениям, мы получали свои лыжи, которые хранились в специальном помещении, и, взяв их на плечо, топали с ними к месту старта.

Лыжи — это громко сказано. Мы их называли «гробы», потому что это были специальные армейские лыжи, чем-то похожие на охотничьи снегоступы: такие же широкие, но в отличие от них, ещё и толстые. В них можно было наступить на широкую проталину ручья или речки, полынью или даже какую-либо глубокую расщелину или вражеский окоп, и не бояться, что лыжи сломаются под твоим весом, включая оружие, броник и снаряжение, и двигать спокойно дальше. Это были очень увесистые приспособления, на которых пройти двадцать километров, всё равно что пробежать шестьдесят на беговых лыжах.

Но мы — племя молодое и по-хорошему бесшабашное — нашли способ получить от этого массу удовольствия. Мы добросовестно и воодушевлённо, резво махая палками и задорно пыхтя, очень прытко начинали бег до первого поворота в лесу. А затем, всей этой нашей «группой здоровья», спокойным шагом, не напрягаясь, уходили в глубину леса км на полтора, и там, на уже давно разведанной, своей полянке, где было кострище и лежали удобно заваленные стволы деревьев, размещались на отдых. Втыкали в сугроб плотным заборчиком лыжи, ломали лапник и делали высокий настил, на котором можно было поваляться, разводили маленький костерок, готовили чай в давно уже припрятанном чайнике, жарили на веточках хлеб, который заранее сохранили с завтрака.

Развлекались как могли, болтали, шутили, рассказывали анекдоты, дышали великолепным свежим воздухом. Очень вкусным и сытным, наполненным кислорода и чудесными хвойными запахами. Слушали клёкот птичек, которые нас совсем не шугались, а даже, видимо, радовались такой компании. Так проходили, уже и не помню, но, наверное, где-то часа полтора, и мы ещё минут пятнадцать, не торопясь, шли обратно до края леса, чтобы выскочить из него на всех порах, и успеть до финиша хотя бы немного взмокнуть.