Грусть белых ночей

Только машина, проезжая дорогами, улицами, по-прежнему тонет в зыбком полесском песке. Асфальт до Дубровы еще не проложен. И председатель в Дуброве знакомый — Моисей Горох. При Высоцком он был инструктором горкома и заведующим районо. Но Гороха нет, уехал в город, где постоянно живет его семья.

Еще не поздно, но сумерки уже сгущаются. Устроившись в гостинице, Высоцкий с Иваньковичем направились затем в столовую. Тут Высоцкого подстерегала главная неожиданность.

Зал в столовой довольно просторный, столики, стулья — городского типа, порядки основаны на самообслуживании. Несколько столиков сдвинуты, за ними шумно беседуют молодые люди с загорелыми до черноты лицами, бронзовыми телами, которые проглядывают из-под расстегнутых воротничков. Не сразу Высоцкий заметил среди застолья Галю, а заметив, так растерялся, что даже забыл поздороваться. Она тоже растерялась, покраснела, кивнула ему головой и сразу же отвела взгляд.

Иванькович тем временем остановился возле веселой компании, подошел к Гале, поздоровался, как со знакомой, за руку, что-то у нее спросил. Она ему что-то ответила — из-за шума нельзя было услышать что.

Высоцкий сел за столик в другом конце зала. Он долго не мог справиться с собой — краснел, бледнел, дышал, как выброшенная на берег рыба.

Галя сидит между двух широкоплечих парней. У одного на продолговатом лице заметен синеватый шрам — будто след от раны, второй, с роскошной черной шевелюрой, кажется самоуверенным и высокомерным. В застолье других женщин нет, и все внимание компании обращено к Гале. На студентов Галины собеседники не похожи — самостоятельные люди.

— Геологи, — сказал Иванькович, подойдя. — Денег хватает, гуляют как аристократы.

— Вы знакомы с Хмелевской? — стараясь говорить спокойно, спросил Высоцкий.

— Вы ее тоже знаете? — редактор, кажется, вовсе не удивился. — Мы в комсомоле вместе работали. Хочу ее в газету взять. Хорошая дивчина. Только испортил жизнь ей один баламут. Он отсюда, из города...

Высоцкий вдруг вспомнил, как подхватилась Галя, когда в речной ресторанчик зашел бригадир монтажников. Может, он ее муж?

Галя время от времени бросает на Высоцкого взгляды, вид у нее немного растерянный — видимо, не ожидала, что он застанет ее здесь. Но ведь ничего особенного не случилось. Разве геологи не могут пригласить в компанию красивую женщину, с которой работают, и разве она должна отказываться от приглашений? Высоцкому до боли жаль Галю. Совсем в новом свете встает их стремительное сближение. Молодая женщина — словно птица с перебитым крылом — стремится вдаль и ищет опоры.

Как-то вдруг шумливая компания поднимается, выходит из столовой. На пороге Галя остановилась, встретилась взглядом с Высоцким. Он улыбнулся, кивнул головой — будто подал знак, что останется в деревне.

— Горох собирается на пенсию, — говорит Иванькович. — Председатель был хороший. Двадцать лет на одном месте.

— Где Гавака? — спрашивает Высоцкий о прежнем председателе, которого хорошо знал.

— Наверно, на пенсии. Как выпустили из тюрьмы, был председателем сельпо.

— От Гаваки молодежь в отходники не бежала. А как от Гороха?

— Времена другие, — Иванькович вдруг становится задумчивым. — Теперь, если хочешь, чтоб человек остался в селе, дай условия получше, чем в городе. Только далеко еще до этого...

Вечером Иванькович идет на занятия, а Высоцкий в ожидании встречи с Галей блуждает по Дуброве. Им владеет необычное, какое-то тревожно-приподнятое настроение. Былое, давнее переплетается с сегодняшним, он узнает дороги, деревья, здания и в то же время не узнает, так как на все лег отпечаток перемен. На окраине Дубровы был белый мысок чистого березняка, он и теперь там, но деревья разрослись, вроде бы поредели, их пожелтевшие кроны отливают каким-то тревожным блеском под последними лучами солнца, которое уже наполовину скрылось за лесом. Он никогда не думал, зачем насажен на бугорке березняк, и только теперь догадывается: там, очевидно, кладбище, так как в другом месте его нет.

Более двадцати лет идет в Дуброве повседневная, незаметная для тех, кто живет тут, работа, но он, Высоцкий, фактически гость, он даже не узнает человека, который за это время родился и вырос. И кого он тут знал? Гаваку, двух-трех бригадиров, колхозников, некоторых учителей. Где они, что с ними? Скорее всего, как Гавака, на пенсии, так как уже тогда были людьми немолодыми.

Когда совсем скрылось солнце, в разных концах деревни вспыхнули цепочки огней. Их заметно больше, чем в те послевоенные годы, когда Высоцкий был молодым и не раз тут ночевал. Весь в огнях промежуток между южным и северным поселками — из рассказа Иваньковича Высоцкий знает, что там теперь комплекс из нескольких коровников и телятников; буровая за околицей напоминает корабль с высокой мачтой — такой в блеске огней издали кажется.

Политзанятия, на которые пошел Иванькович, в школе.