Грустная дама червей

Тут ее желудок пронзила резкая, подобная удару ножа, боль. Карина охнула и согнулась пополам.

— Что с тобой? — испуганно пробормотала Леля и повела носом. — Ты пила? Много?

— Угу. — Карина скрючилась от нового приступа и распахнула дверь ванной.

— Тошнит? — сочувственно поинтересовалась Леля. — Надо умыться холодной водичкой. Помочь тебе?

— Н-нет, — с трудом выдавила Карина. — Я сама. Иди возьми таблетку. Там… — махнула она рукой.

Леля послушно пошла по коридору в спальню. Карина доползла до раковины, включила кран, ополоснула лицо, потом зачерпнула пригоршню воды и выпила.

Постепенно дурнота отпускала, перед глазами перестали мелькать разноцветные блики, пол и потолок остановились.

В дверях ванной появилась Леля с таблеткой в руке:

— Я нашла. Седалгин. Думаю, ничего от него малышу не станет. Ты как?

— Нормально, — пробормотала Карина.

— Что-нибудь случилось? — Леля с тревогой попыталась заглянуть ей в лицо. — Отчего вдруг ты столько выпила, да еще одна? Какие-нибудь неприятности в поездке?

— Нет, все в порядке. Просто очень замерзла — в купе совсем не топили.

— Вот сволочи, — возмутилась Леля. — Мне уйти или побыть с тобой?

— Или. Я сейчас лягу.

— Чаю крепкого попей, сразу полегчает, — с видом знатока посоветовала Леля и аккуратно прикрыла за собой входную дверь.

Карина, еле волоча ноги, вернулась в спальню. На тумбочке лежала полупустая упаковка седалгина. Карина убрала ее внутрь, села на кровать и ощутила, что ей что-то мешает. Она отодвинулась.

На покрывале разворотом вниз лежал фотографический альбом. Она позабыла, что оставила его здесь, на постели! Леля зашла за таблеткой и увидела снимок Степана!!

Или не увидела? Может быть, альбом так и лежал, переплетом вверх, и Леле недосуг было перевернуть его? Припомнить бы, какое было у нее лицо, когда она уходила. Взволнованное, растерянное, удивленное?

Карина совершенно ничего не помнила. Еще пять минут назад она находилась под действием коньяка, но теперь абсолютно и моментально протрезвела.

Как она могла проявить такую неосторожность? Ведь она дала себе зарок никогда не показывать Леле карточку Степана!

Карина легла, зарылась лицом в подушку, обхватила голову руками. Дура! Проклятая дура, идиотка! Поддалась эмоциям, полностью лишилась воли. благоразумия, выдержки!

Чего бы она не дала, чтобы повернуть время вспять, успеть спрятать альбом и не ощущать этого ужасного страха быть разоблаченной Лелей. Не терзаться неизвестностью — догадалась та или нет об ее отношении к Олегу.

Голова разрывалась от давящей боли. Карина, не вставая с постели, укутала ноги покрывалом, осторожно закрыла глаза, стараясь отключиться, забыть обо всем хотя бы на время.

Постепенно ей это удалось. Сознание заволокло темной пеленой, в голове замелькали обрывки странных и причудливых мыслей, никак не связанных с Лелей и Олегом. Потом из мрака возникло лицо матери, красивое, молодое, каким оно было много, много лет назад, и Карина поняла, что спит.

Мать во сне за что-то укоряла ее, осуждающе качала головой. Карина оправдывалась, не вполне осознания, в чем именно она провинилась, но чувствуя. что мать права. Потом они простились, довольно холодно, без поцелуев и объятий. И мать исчезла.

Вместо нее возникла Русудан. Она была чем-то неуловимо похожа на мать, так же двигалась, так же говорила, у нее было такое же ослепительно яркое, правильное, без единой морщинки, лицо.

— Он жесток, — сказала она, и Карина догадалась. что речь идет об Олеге.

— Неправда, — попыталась во сне возразить Карина. — Он вовсе не жесток. Когда он сидит рядом и держит меня за руку, у него в глазах нежность. Просто он иной, чем вы и я, привык сдерживать свои эмоции, контролировать их.

— И все-таки он жесток, — упрямо повторила Русудан. — Жесток и самонадеян, как глупый, безрассудно-глупый мальчишка.

— Но он и есть мальчишка, а не умудренный опытом старец, — потеряв терпение, воскликнула Карина. — Ему и тридцати еще нет.

Русудан ничего больше не говорила, лишь смотрела на Карину, печально улыбаясь, и постепенно истаивала в воздухе.

Когда она полностью исчезла, Карина проснулась.

За окном было темно, часы показывали без десяти минут восемь. Получалось, что она проспала почти весь лень.

Голова больше не болела, лишь слегка ныл левый висок. Карина села на кровати, увидела лежащий рядом альбом и все вспомнила.

Она поднялась и, тяжело ступая, прошла в гостиную. Прислушалась — за стеной было тихо. Уже хороший знак: догадайся Леля обо всем, с ней могла бы случиться истерика.

Карина тихонько включила телевизор, устроилась в кресле перед ним, пытаясь разгадать значение только что виденного сна.

Она спорила с Русудан, защищала Олега — значит, в глубине души у нее есть уверенность, что он вовсе не такой холодный и бессердечный, что любит ее. Любит по-настоящему. Неужели все кончено и они больше никогда не будут вместе?

Карина вдруг отчетливо поняла, что ждет знакомого тихого шума за дверью и привычного короткого звонка. Ждет Олега так, как делала это каждую ночь, вот уже несколько месяцев, потерпели во. жадно, несмотря на все принятые ранее решения.