Грустная дама червей

Карина ощутила знакомый укол тревоги. Почему Леля так говорит? Что она имеет в виду? Может быть, ее слезы и истерики в последние дни вовсе не признак предродового психоза? Вдруг Олег ошибается и она в курсе всего?

Но зачем тогда это приглашение пожить вместе, стремление не разлучаться с Кариной, поверение ей самых сокровенных мыслей?

— Прекрати, — сухо проговорила Карина, — ты не можешь нам надоесть. И закончим на этом, иначе я просто уйду к себе.

— Нет, не уходи, — Леля испуганно схватила ее за руку, — я не буду больше. Прости меня, не сердись.

— Я не сержусь, — сказала Карина мягче. Спать ей расхотелось вовсе, несмотря на то что шли вторые сутки ее бодрствования.

Леля прижалась щекой к ее плечу, закрыла глаза. Через десять минут она наконец уснула, продолжая изредка всхлипывать во сне.

48

Наутро голова у Карины раскалывалась от боли. Ей удалось задремать лишь на рассвете, а в половине восьмого она уже проснулась от неудержимо бьющего в глаза света.

Шторы были раздвинуты, в окно нещадно жарило солнце. Леля стояла посреди комнаты в ночной рубашке и расчесывала щеткой длинные белые волосы.

— Кариша, про какое чудесное, — улыбнулась она весело. Затем вгляделась в хмурое, заспанное Каринино лицо и огорченно проговорила: — Ты не выспалась?

— Да так, — Карина зевнула, — немножко.

— Прости, — расстроилась Леля, — я просто не подумала. Ты же устала вчера со мной, и спать я тебе полночи не дала. Сама вскочила ни свет ни заря и тебя подняла, дура бестолковая.

— Ничего, — утешила ее Карина, — днем отосплюсь, я ж теперь как бы в отпуске. К тому же не так и рано.

Они позавтракали. Потом Леля собралась и ушла в консультацию.

С ее уходом Карина почувствовала невероятное облегчение — хоть несколько часов можно побыть одной, отдохнуть от Лелиных бесконечных негативных эмоций, собраться с собственными мыслями.

Она сходила к себе в квартиру, немного убрала в ней, пропылесосила, вытерла пыль с мебели, стараясь за бытовыми занятиями забыться, перестать дергаться и волноваться.

Леля запаздывала — близилось время обеда, а она все не возвращалась. Карина решила прогуляться, а заодно и встретить ее из консультации.

Однако далеко ходить не пришлось: Леля стояла в двух шагах от подъезда и беседовала со старушкой-соседкой с третьего этажа. В руках у бабульки была кошелка, из которой выглядывал длинный румяный батон, возле ее ног суетливо сновала крошечная собачонка-шпиц.

Левины щеки разрумянились, глаза блестели, светлые пряди выбивались из-под вязаной шапочки и спадали на её свежее, чистое личико.

«Как же она хороша, — невольно восхитилась Карина. — И беременность нисколько ее не портит, только красит. Хоть картину с нее пиши. А Олег — дурак, сколько мужиков с радостью оказались бы на его месте».

Леля заметила Карину, весело улыбнулась и помахала рукой:

— Иду, иду.

Она простилась со старушкой, та покивала ей в ответ и засеменила вслед за шпицем к скверу.

— Ну что сказал врач? — спросила Карина, подходя.

— Все хорошо, — Леля сапожком постучала по кромке тротуара, стараясь сбить приставший к каблуку комок последнего грязного снега.

— А насчет витаминов узнала?

— Да. Продолжать пить до самых родов.

— Дай-ка я гляну твою карту, — попросила Карина. — Так, на всякий случай.

— Зачем это? — Леля твердо покачала головой. — Ты что, мне не веришь?

— Да верю, верю. — Карина засмеялась и обняла её за плечи. — Ну как, твое настроение улучшилось? Больше не станешь по ночам плести ерунду?

— Постараюсь, — серьезно произнесла Леля.

Остаток дня прошел спокойно: они обедали, потом вместе ходили гулять и по магазинам, вечером снова смотрели видик, на сей раз «Бриллиантовую руку».

Олег позвонил в начале двенадцатого, как и обещал.

— Хочешь поговорить с ним? — предложила Леля Карине, сама наговорившись всласть.

— Нет, не хочу. — твердо сказала та. — Передай ему от меня привет.

— Олежка! — закричала Леля в трубку. — Тебе привет от Кариши. Что? А, хорошо! — Она повернулась к Карине и сообщила: — Тебе от него тоже привет. Очень большой.

— Спасибо. — Карина зачем-то встала с дивана, на котором сидела. Ноги сами понесли её на кухню. Она включила воду в раковине и принялась мыть стоящую там одинокую чашку из-под кофе.

Ей было невыносимо больно. Что толку подходить к телефону? О чем они могут поговорить в присутствии Лели? Только перекинуться пустыми, ничего не значащими фразами.

А она так соскучилась! Прошло всего два дня, а кажется, что пролетела неделя. Или даже месяц. Как она будет без него? Невозможно, страшно себе это представить.

Карина услышала сзади мягкие шаги.

— Ты зря не подошла к телефону, — Леля обняла ее за талию, — Олежка мог обидеться.

— На что обижаться? — резко проговорила Карина. вытирая чашку. — Я ему не жена.

— Ой, ну что ты? — Леля ласково погладила ее по плечу. — Мы же тебя любим как родную. И я, и он тоже. Давай поставлю на место. — Она протянула руку к чашке.

— Сама поставлю, — отстранилась Карина, вернула чашку на полку, вытерла руки.

— Ты на что-то сердишься? — Леля смотрела на нее с недоумением и виновато. — Я опять сморозила что-то не то? Да?