Грустная девушка у жуткого озера

Наполеон писал так много, что я беспокоилась, следователь и монстр услышат, как он бьет пальцами по экрану. Мари скакала вокруг – и от волнения, и от адреналина, главврач переживала спокойнее, Повелительница топоров дремала в углу.

– Что делать, что же делать? – вопрошала Мари.

– Успокоиться? – предложила главврач.

Хорошее предложение, всем пойдет на пользу. Нужно было вытаскивать оттуда Наполеона, потому что монстр монстром, а вот следователь был неглупым и мог и услышать, и заметить телефон, и вообще – план, можно сказать, удался, но теперь все шло не по нему, и я не знала, что делать. Хотя нет, знала. Я отправила Наполеону сообщение и позвонила следователю. Он сразу же поднял трубку, начал рассказывать, как рад, что я ему звоню, а не он мне. Мы проговорили почти полчаса, я ждала, когда Наполеон вернется, следователь, должно быть, провожал своего монстра в озеро. Из новостей

– неинтересных: он все еще умолял меня о встрече,

– удивительных: Наполеон был уверен, что монстр – это брат следователя,

– страшных: следователь пообещал отыскать Мари и отомстить ей,

– спорных: Наполеон по взгляду следователя понял, что тот собирается убить мэра.

На этой новости проснулась Повелительница топоров и очень разволновалась. Мы убедили ее, что все в порядке, никто не собирается убивать мэра, затем ее мертвые убедили ее в том же – так оно выглядело, и она мирно уткнулась в телефон.

Нужно было обсуждать дальнейшие действия, но сегодня был последний перед зимним перерывом эпизод Толстушек против Худышек, и ох, никакой монстр не мог взволновать больше судьбы дурацкой Бетти, поэтому мы прервались на это. Мари, конечно, отправилась с нами (никому не было особо интересно, но главврач все равно представила ее как свою родственницу. Они были противоположностями друг друга – от цвета кожи до манер, но родственные отношения – это ведь сложная штука). Бетти продолжала тайком поедать чизкейки и хотдоги, набрала семь килограммов, но неведомым чудом осталась в проекте – мы ликовали всей лечебницей. Боюсь представить, что будет, когда она все-таки вылетит. Наверняка начнется хаос. Что там – я сама с удовольствием разгромлю свой кабинет, когда это случится.

На следующий день была раз в столетие уместная наполеоновская пятница. С утра всех смело наружу, остались только мы. Наполеон любовно вытер от отсутствующей пыли проигрыватель, внимательно оглядел пластинку, проверил иголку и запустил музыку. Меркьюри зашуршал и заорал на всю лечебницу.

– Я вообще надеялась, что мы обойдемся без этого, – сказала главврач, – ну знаешь, раз уж нам надо планировать детективную деятельность и все такое.

– Не обойдемся, – отрезал Наполеон. – Я и так для вас ритуал ломаю, сама знаешь, это к чему угодно привести может. – Он ненадолго задумался, а потом сказал: – Сам себе не верю, но так и быть, идемте.

Мы пошли на чердак, где из-за какой-то удивительной акустической хитрости пластинку было не слышно – то есть совсем, ни мелодии, ни отзвуков голоса. Поразительно. Если бы я так не ценила свои пятничные прогулки, пряталась бы здесь. Да что там, я пряталась бы здесь, сколько бы их ни ценила – потому что не всегда, знаете ли, хотелось выбираться в гадкую погоду, а я это делала.

– Никаких секретов у меня не останется такими темпами, – тихонько вздохнул Наполеон. Мари сочувственно потрепала по плечу, главврач порылась в карманах и угостила капсулой ____. За аккуратными рядами грядок Котика был небольшой чулан, он однажды показал мне, как туда попасть. В чулане хранились запасы его продукта. Мне хотелось бы угоститься и хотелось поделиться секретом, чтобы Наполеон не чувствовал себя таким одиноким. Но нужно было сохранять трезвость ума – ну и не чужой же секрет раскрывать. Нужен был мой.

– Это я убила отца, – сказала я.

Обычно ждешь какой-то реакции в такой момент. Мне досталось полнейшее равнодушие, даже Мари почему-то не удивилась.

– Это было немножко очевидно, дорогая, – подала голос Повелительница топоров. – Ты уж извини.

– Да ничего.

– Мы все по кругу поделимся секретами или сразу перейдем к планированию? – спросила Мари.

Мы решили обойтись без секретов, только главврач сочувственно блеснула на меня линзами. Мари засмотрелась на них, хоть что-то ее впечатлило.

Первая задача: проследить за безопасностью Мари – выглядела решенной. Мы договорились, что она останется в лечебнице. Необходимый минимум нужного у нее был с собой, остальное Наполеон и главврач заберут, когда мы со следователем пойдем на свидание. Идея свидания отчего-то претила мне сильнее, чем другие вещи, которые мне не нравилось делать, но приходилось.

Что делать с остальными задачами, было неясно. Что делать с монстром? Со следователем? В безопасности ли была мэр?