Грустная девушка у жуткого озера

Сегодня был особенный день. Назавтра Ксения, Наполеон и племянница главврача собирались покинуть больницу – об этом ходили разные слухи. И что их переводят в другое заведение, и что они отправляются на пробы для реалити-шоу про похудение или набор веса, и что им просто надоело находиться в нашей компании. Главврач все время была мрачная, раздражительная, досадливо морщилась на любые вопросы, если только их не задавала Ксения. Я опасалась, что она снова начнет экспериментировать на мне, поэтому старалась лишний раз не попадаться ей на глаза. Получалось. Я пряталась в клубной комнате Гаечки, или в подсобке у санитаров, или в заброшенном коридоре, где раньше был кабинет дежурного врача. Иногда мне казалось, что там бродит призрак, но я никогда с ним не встречалась. Я старалась не думать о призраке, потому что грустно было, что он там совсем один, без никого, и даже я не так уж часто захожу – такие мысли мне были ни к чему.

Сегодня спрятаться вовремя не удалось. После отчитывания от главврача я расстроилась, подумала, что нужно сделать что-нибудь противное, но не придумала, отложила на потом. Сегодня был особенный день не только из-за завтрашнего, но и потому что вечером я снова шла навещать монстра – это был уже третий раз. Первый был не очень удачный, второй – получше, третий, я надеялась, будет совсем хороший. Со мной всегда был санитар, в этот раз уже будет третий, и я очень надеялась, что все сложится лучше, чем до этого, потому что иначе скоро со мной откажутся ходить, а без санитаров – и главврач, и мама были настроены очень твердо – без санитаров мне к озеру было нельзя. Ну если честно, я и сама побаивалась. Монстр был совсем не ужасный, но он был огромный и очень сильный, он мог что угодно со мной сделать, и лучше было, когда на помощь мне бросались санитары и что угодно монстр делал с ними.

Со временем я надеялась придумать, как учить монстра чему-нибудь. Разговаривать, может быть, даже читать стихи или что-нибудь считать вслух – но до этого, конечно, было очень далеко. Я ждала и ждала весь день, придумывала, что рассказать монстру, старалась, чтобы все было веселое, хорошее, чтобы он не расстраивался. После ужина я подслушала, что Ксения, Наполеон и племянница главврача собираются тихонько уехать сегодня вечером, чтобы не устраивать долгую драму утром. Вместе со мной, как оказалось, подслушивала главврач – и она снова меня отругала. Почему это было справедливо, что она подслушивает и ей можно, а меня нужно за это отчитывать? Я немного рассердилась, пусть у нее и были грустные покрасневшие глаза, которые даже за мерцанием очков не получалось спрятать. Я ушла обиженно собираться к озеру и вдруг придумала!

И не просто придумала – а сделала, в мире соцсетей такое делается очень просто. Потом пришлось дособираться быстро и скорее тащить санитара в лес, чтобы точно не быть в клинике, когда к ней начнут прибывать первые желающие. В лесу было тихо, свежо, спокойно. Мне нравилось дышать морозным воздухом, трогать ледяные ветки, быть там целиком и полностью.

– Весной снова начну бегать, – сказала я санитару.

– Отличная идея, – ответил он напряженно. Он боялся. Можно было понять.

Мы пришли. Санитар спрятался за деревом, а я набрала побольше воздуха и шагнула вперед. На секунду случилось вертиго, и я увидела все:

как у клиники толпятся журналисты, фотографы, фанаты – и как Наполеон, Ксения, племянница главврача и она сама ошарашенно переглядываются, смотрят на них из окна и понятия не имеют, ни как они здесь оказались, ни что теперь делать,

как Гаечка сидит на чердаке и играет в клуб со своими другими, а Котик курит косяк и печально смотрит на нее,

как бабушка с отвращением говорит с кем-то невидимым справа, и с любовью – с кем-то слева,

как призрак дежурного врача отчаянно заламывает руки, хочет выйти из комнаты, но не решается,

как мама сидит дома и толстой иглой протыкает бедро, в месте, где уже не человеческая кожа, а нечто странное, дубленое, так часто она делала это все эти годы,

увидела, как расступаются воды жуткого озера, и из них выходят огромный монстр с добрыми глазами и призрак его брата, маленький, злобный, а к ним шагает грустная девушка со спутанным пучком на макушке, испуганная, но в то же время любопытная.

это была я. я вернулась в тело и продолжила шагать. монстр жестами показал, что не отказался бы от слов, но я покачала головой – больше никому не полагалось говорить.

это было все.

это был

Конец.

БЛАГОДАРНОСТИ

обычно благодарить легко, с этой новеллой – необыкновенно сложно.

это, должно быть, потому что для меня она необыкновенная, а писалась в сложный период. я страдала от постоянной боли и никакие исследования не помогали выяснить, что со мной не так, почему я не могу ни стоять, ни ходить, ни лежать, не испытывая ее.