Грустничное варенье

– Не того ты боишься! В долгой дороге звери менее опасны, чем сомнительные личности на ненадежных стоянках. А животные что? Замки они вскрывать не умеют… А наружу будем выходить только вместе. Так что, если приспичит в туалет, тебе придется меня разбудить.

– Феерично… – буркнула Лара под нос. – Так и знала, что надо было послушаться Лилю…

Егор откинул передние сиденья и достал из багажника легкие теплые одеяла, одним движением молнии превращающиеся в спальные мешки. Лара вынуждена была признать, что ее попутчик и тут проявил достойную признания предусмотрительность. Перекусив печеньем, они без лишней болтовни устроились на ночлег.

Лара чутко вслушивалась в шорохи ночи, проникавшие в машину даже через закрытые окна и двери. Значит, это и есть тайга? Никогда раньше она не задумывалась над значением этого слова, а сейчас впитывала его смысл всем своим существом. Огромное неведомое пространство, наполненное древней тьмой. Уханье сов, хлопанье больших мягких крыльев, треск валежника в чащобе, неумолчное тихое гудение ветра в вершинах сосен, зловещий скрип стволов и веток. Здесь нет людей, нет их жилищ, и даже дорога – кто проезжал по ней, когда это было? Все отодвигается, растворяется… Лара и Егор одни, не более чем затерянные души, песчинки посреди неукротимой стихии, которая так же страшна и непонятна, так же могущественна, как небо и океан.

Эти мысли приводили Лару в дрожь. От любого необъяснимого звука ее сердце начинало стучать в висках, ладони холодели, – а именно такими звуками полнилось все вокруг, будто ее и не защищал металлический корпус автомобиля. И снова, как и предыдущей ночью, она сосредоточилась на том единственном, что было знакомо и что вселяло в нее покой: дыхание Егора. Вдох и выдох с присвистом, размеренно, неторопливо и надежно. Когда-то давно, в другой жизни, в детстве, она слушала, как сопит лежащая рядом Лиля. А сейчас ей остается только обнимать кожаный бездыханный рюкзачок, и в этом нет ничего от умиротворения, скорее наоборот. И слушать дыхание ее вдовца.

– Спишь?.. – вдруг проговорил Егор, и Лара осознала, что Арефьев лежит гораздо ближе, чем ей казалось.

– Нет, не сплю, – отозвалась Лара в странном оцепенении. Она открыла глаза, пытаясь различить его очертания, но темнота была непроницаема. Наверное, Егор тоже смотрит сейчас в ее сторону. Ей хотелось, как незрячей, протянуть руки и ощупать его лицо.

Раздалось тихое неуверенное покашливание. Лара ждала, что за этим последует.

– Сегодня днем, – начал он, – я спросил тебя о самом счастливом дне, а ты рассказала, как Лилю выписали из больницы. Это было двадцать лет назад. Ты могла сказать что угодно – как получила первый гонорар за фотографии, как влюбилась, как уехала в Англию. Но ты вспомнила именно это. Ты думаешь, вся твоя жизнь связана с Лилей, что вы оттенки друг друга…

– Так и есть.

– Нет, Лара, все совсем не так. И в глубине души ты знаешь об этом. Помнишь, вчера, рассказывая про ваше детство, ты… Ты сказала «мы каждый день вытворяли что-нибудь, пока…» и не договорила. Так вот я знаю, что «пока». Пока однажды днем Лиля не объявила тебе, что она уже большая для всех этих глупостей. Что пора повзрослеть, взяться за ум и завязывать с детскими шалостями, если уж вы хотите чего-то добиться и кем-то стать. Вам тогда как раз и исполнилось пятнадцать. Она мне рассказывала.

– Рассказывала об этом? – Лара вздрогнула. – Вот именно такими словами?

– И про ваш детский язык тоже. Криптофазия. Я впервые услышал это название от нее.

Стало нечем дышать. Желая вглядеться в лицо Егора, прочитать выражение его глаз, Лара приподнялась на локте, но пространство было запечатано черным сургучом ночи.

– Она употребляла именно это слово?

– Она была медиком, – в голосе Егора засквозила жалость, и Лару больно царапнуло где-то в груди. – Ты же знаешь, врачи любят конкретику… Не принимай это близко…

– Давай закроем тему. Я хочу спать, – оборвала его она.

Отвернувшись к двери, Лара накрылась с головой и зажмурилась так сильно, что перед глазами замельтешили мигающие светлячки.

Она увидела сон только под утро.

Близняшкам снова девять лет. Они ужинают в квартире бабушки и дедушки. И хотя взрослых нет в кухне, Лара точно слышит бабушкины шаги по скрипучему паркету соседней комнаты. Сама Лара уже доела ужин, а Лиля все еще чахнет над тарелкой борща, который – сестра знает – не переносит из-за вареной капусты. Но если бабушка Саша вернется и увидит, что суп до сих пор не съеден, их ждет взбучка. Так что Лиля вздыхает и никак не соберется с силами, чтобы влить в себя остывшую красно-фиолетовую жижу, и по своему обыкновению мнет в руках хлебный мякиш, пока он не превращается в серый липкий комочек.

Лара знает, как спасти свою любимую сестру. Никаких проблем, она всегда готова, стоит той только намекнуть.