Грустное начало попаданства (СИ)

— Конечно, это прекрасно, что к нам уже переходят великие князья, — медленно скажет он своим голосом с легким кавказским акцентом, — это еще раз говорит, что дело наше правое и оно побеждает. Пусть. Но зачем же их подпускать так близко, а? Плохо!

Николай Иванович знал, что к концу 1930-х годов монархическая идея в России почти исчезла, а уж сторонников Романовых совсем нет. И Хозяин этих Романовых совсем не боится, ни в России, ни заграницей. В любом случае сторонники своих бывших — троцкисты, бухаринцы и, втихомолку, умеренные сталинисты — заметно для Вождя опаснее.

А потому, можно выпустить нашего великого князя вкупе с белогвардейской газетенкой, а там и можно посмотреть. Все равно, только Хозяин будет решать — это нарком НКВД генеральный комиссар госбезопасности Н.И. Ежов знал твердо.

— Ладно, попей еще чай, — великодушно разрешил он попользоваться казенными харчами, — полчаса у меня есть, поболтаем. Костя, поменяй нам чайник, в этом кипяток уже остыл, — приказал он человеку, видя, что Сергей решил воспользоваться разрешением и выпить еще один стакан чая, — когда я еще буду угощать великого князя.

Последняя фраза прозвучала очень уж угрожающе и Сергей никак не реагировал. Пускай, мне с ним детей не крестить. И лучше бы совсем не увидеться, тьфу! А вот чаю с лимоном когда еще попью? С учетом того, что меня еще могут в эту ночь расстрелять, никогда.

А чай хорош, это даже не магазинный в XXI веке. С таким и с лимоном хоть ведро выпей. А с дагестанским домашним сыром вполне и второе можно

Ежов, глядя, как его собеседник вкусно пьет чай и опять без закуски — кусочек сыра это не еда, тоже решил добавить стакан чая, а то сталинские посиделки продлятся долго, иной раз почти всю ночь продляются. А вот угощать Вождь не угощает. От других он знал, и чай с ними пьет и обедает, ха-ха, в два часа ночи. А вот с наркомом НКВД только деловые встречи. Лишь курит много. Но папиросы это не еда.

Так что выпьет он еще чай и под хорошую закуску. Это не пустой дворянский чай великого князя. Это чай простого советского человека с большим бутербродом, с колбасой и животным маслом. Вот это по-нашему!

— Скажи, вот тебе уже третий десяток идет, а жениться ты думаешь? — как бы невзначай спросил нарком.

— Жениться? — исключительно для публики, то есть для того же Ежова, вслух подумал Сергей, поколебавшись, сказал: — наверное, как-нибудь потом. Пока некогда. На работе надо дать внеплановую плавку в честь годовщины Великой Октябрьской революции, в училище необходимо нарисовать серию лозунгов к этому же мероприятию.

— Надо же! — искренне удивился Николай Иванович к откладыванию свадьбы и всем этим шагам, обычным для советского гражданина, но крайне неординарным для великого князя.

Попили, немного поели, потом Ежов, посмотрев на часы, решительно встал:

— Что же мне пора. По вам же, гражданин Сергей Александрович, то скажу вам только после встречи с товарищем Сталиным, поскольку такого рода действия может решать только он!

А пока посидите в отдельной камере Лубянской тюрьмы. Ждите. Я распоряжусь, обед вам принесут.

Понимая, что встреча или, точнее, аудиенция у него окончилась, встал, привычно уже положил руки на спину, вежливо попрощался и выше, конвоируемый неведомо как появившимся нквдешником Вадимом.

Его попаданское пике до сих не выходит из критического выпада. А сможет ли он остановится, или его цель — три аршина земли?

Глава 5

Идти им по зданию оказалось на удивление мало — сначала по ярко освещенному, но безлюдному коридору, потом спустится по затемненной лестнице, и наконец пройти по почти темному коридору. После ярко освещенного кабинета наркома НКВД Н.И. Ежова и первому коридору, тоже неплохо снабженному лампочками Ильича, коридор, почему-то освещенный лишь одной маломощной лампочкой, выглядел именно так. Хотя, кошки, например, с этим бы поспорили. Но ведь Сергей Александрович был еще человек!

Впрочем, после этого темного отрезка пути снова пошли по новому освещенному коридору. Пусть не так ярко, но все же было очевидно, что он предназначен для людей, а не для ночных животных с их острым взглядом.

Здесь его конвоира Вадима сменил классический тюремный надзиратель. Рассмотреть на все же тусклом свете мельчайшие подробности своего нового тюремщика Сергей не успел. Его камера с открытой дверью оказалась вдруг перед ним. Все, можно отдохнуть!

Нуте-с, внутренняя тюрьма ВЧК-ОГПУ-НКВД для особо важных для власти узников. Здравствуйте, милдрузья! Растем, однако, из простых арестованных в особо важные вырос. Хотя чего уж тут радоваться. Лишь бы не разложили по косточкам ненароком в ходе такой «успешной» карьеры. А то ведь у нас и так можно.

Впрочем, и надзиратель тут же показал, что и здесь все будет непросто, что тюрьма это никак не санаторий.

— Спать разрешается только ночью, с 22.00 до 6.00. Днем находиться на кровати категорически воспрещается! — сообщил спокойный металлический голос жесткий местный распорядок.