Грустное начало попаданства

Сергей простоватенько подумал, что Алена умеет водить машину, ведь он-то никак не водитель, но М-1, оказывается, была в комплекте с шофером. Ах, как хорошо! И человек был с механикой опытен, и с машиной не надо барабаться, надо было только побеспокоиться с гаражом, с ГСМ и с питанием для шофера.

Минусом и очень большим было наличие в автомобиле чужого человека. Но попаданец и так не собирался болтать напропалую. В машине НКВД да секретничать, ха! И пусть это еще эпоха 1930-х годов с его примитивной техникой. Но, вроде бы, в Европе уже умели подслушивать и даже первые магнитофоны начали клепать. Нквдешники, куда уж спешили перестрелять всех буржуев, но технику перенимали не менее быстро. Так что Сергей ничуть бы не удивился, когда в капоте «Эмки» окажется большеватенькая бандура магнитофона.

Он и Алене показал — «Нельзя!» та быстро сообразила, правда, подумала про шофера. Чтобы работник НКВД да не подслушивал, а потом не докладывал наверх! И звание него будет такое же — сержант госбезопасности, хе-хе!

Так что в машине они разговаривали на нейтральные темы — о погоде, о красивой Москве. Даже о прелестных женщинах, что было не очень-то приятно для Алены. Впрочем, попаданец с его-то большим, прямо-таки огромным опытом общения с представителями прекрасного пола, сумел наладить и здесь разговор, постепенно переведя его на диеты питания и моды одежды 1930-х лет.

Так и приехали, благо Якиманская набережная тоже был центр Москвы. Да и столица 1930-х голов была еще относительно небольшой — в рамках Садового кольца. Дальше уже шли деревенские пригороды.

— Вот и прибыли, Сергей Александрович! — торжественно объявила Алена, когда машина остановилась у небольшого (гкхм!) трехэтажного особняка, — это ваш дом, ваше личная квартира!

Глава 11

Алена, иными словами сержант госбезопасности Кормилицина, заставила его еще и покраснеть, поставив вскоре в нехорошую ситуацию. Он даже немного промедлил около здания, не понимая, что здесь такое? А в это время это зараза, хоть и красивая, но прилипчивая, обежала машину и открыла дверь автомобиля с его стороны. Красивая молодая женщина за ним ухаживает, как в буржуазном обществе!

Он вышел из машины с красным от смущения лицом (еще немного от бешенства). А Алена, как ни в чем не бывало, пошла слева от него, правда, чуть позади, показывая, что он тут главный. Нет, с этим надо что-то делать! Вначале она будет слегка над ним пошучивать, потом стебаться, а потом просто на шею сядет и еще прекрасными ножками начнет бить, — мол, поехали уже, партия и товарищ Сталин приказали идти быстрей!

Все же, видимо она не рассчитала своих действий, поскольку была совершенно поражена дальнейшими шагами. Великий князь, дойдя до мраморных перил роскошного крыльца-портика, вдруг одним махом перебросил ее к перилам, и прижал, оказавшись совсем близко.

О да у них сейчас будет интим! И она не против, только почему на улице? Или он извращенец, не зря ведь говорят, что аристократы — верхушка загнивающего старого общества, а он ведь тоже Романов!

Посмотрела в его лицо и похолодела, настолько он было злым. Но она же мягко пошутила, его коллеги по НКВД даже не обращали, считая, что это лишь пролетарские шутки. А он обозлился. Ха, если он будет в таком духе, то вся любовь сведется к грубому изнасилованию, а она не хочет!

Она попыталась вырваться, но руки великого князя, такие мягкие и даже нежные, ставшие неожиданно сильными, не дали ей ни одного, пусть крохотного шанса. Ой, я больше не буду, пожалуйста!

— Сержант Кормилицына, я советский гражданин, как и все в СССР, но я отнюдь по происхождению не рабочий и не крестьянин. А потому шуток таких не принимаю! Понятно или нет? — голос великого князя звучал металлом и был очень грубым.

— Понятно, — прошептала девушка, немного покраснев, нет, даже порозовев. И стала она такой привлекательно-прелестной, что Сергей едва сдерживался, что бы ее целовать или, как минимум, признаваться в любви.

Но он твердо злился, потому, как прекрасно понимал, — смягчись он только раз, не выдержав характера, и затем все, Алена сама не поймет, как будет над ним стервозится, наглея раз от раза все сильнее

— Если ты еще раз попытаешься надо мне поиздеваться, я в тот же миг отправлю тебя в распоряжении наркома НКВД Ежова, — предупредил он таким же злым голосом, хотя все естество его было против. Но с женщиной так всегда, чем больше ее ты любишь, тем сильнее ругаешь. Пся крев!

— Я больше не буду, никогда — никогда, — вроде бы честно поклялась она. Сергей все равно не поверил. Если она бы сказала, просто не будет, то он согласился бы, но что никогда не будет, хо-хо! Говорят, что иногда ангелы по небу летают, а вы верите?

— Смотри, я тебя предупредил, — повторил Сергей, — потом плачь не плачь, а будет уже поздно.

Алена помолчала и как-то робко (!) сказала:

— Пожалуйста, не гневайтесь на меня, ваше высочество. Чем я могу смягчить ваше недовольство?

И была она такой хорошенькой-хорошенькой, слабой и от этого привлекательной, что он чуть было не сломался.