Грустное начало попаданства

— М-гм! — уже мягче откашлялся Хозяин. Поинтересовался у великого князя: — что вы хотите делать дальше?

— Дальше? — сделал вид, что задумался Сергей, хотя на самом деле в голове уже все было разложено, — перво — наперво, надо объявить, что я есть и четко объявить об отношении к Советской власти и к коммунистической власти. Объявление от моего имени, я думаю, может дать идеологический отдел ВКП (б).

В.М. Молотов, уже собираясь оборвать молодого нахала, после упоминание об идеологическом отделе партии задумался. Кажется, этот молодчик и не так плох, как виделось сначала.

— Ты смотришь далеко вперед, Коба, — признался он, — но, видимо, пока неплохо!

Глава 10

Вот и осень прошла, только этого мало!!! Ну, или как-то так, не помнит он точно песню. В этой реальности осенняя пора еще не прошла, да и душа его попаданская резко показывает на «ясно». Одно понятно — в ближайшее время его не расстреляют, а, значит, как говорил бедняга покойный Алексей Дуринцев, в статистическую погрешность он не попадет.

Хотя встреча с И.В. Сталиным пусть и принесла большие результаты, но ежесекундные итоги не дала. Парадоксальная картина — великий князь в советской стране — заметно смягчилась. Причем сам Вождь этого и не хотел, но, как политик, он сделал все, чтобы получить максимальные результаты. Великий князь был вписан в большевистское государство, но одновременно для всего мира он отделился от него. И в первую очередь из-за того, что сам мир психологически не сумел вписать в свою картину мировоззрения — великий князь в СССР.

А вот И.В. Сталин смог. Как понял Сергей, именно с его подачи великий князь вписался в советскую реальность, а не просто уничтожен. Ведь не только Н.И. Ежов — тот само собой, хоть и нашел Сергея Александровича и сумел получить от этого дивиденды — но в итоге видел будущее только в расстреле. Истинно ведь — нет человека, не проблемы. Но даже представитель СНК В.М. Молотов с его большим практицизмом, но одновременно узколобостью видел великого князя не больше чем тюремным писарем в Верхоянске.

Вождь же увидел иную, очень большую и эффективную перспективу. Великий князь именно с подачи И.В. Сталина стал Романов-Советский (хотя саму фамилию придумал Сергей). И теперь в течении неделю — другую громко объявит о монархической традиции в советской стране.

Вообще идеологический поворот оказался слишком сильным. Уж куда Хозяин был циничным практиком и не останавливался в узких рамках большевистской идеологии, но и он считал, что пока рано говорить о монархии в советской стране. Максимум можно говорить о дореволюционной культуре, о дореволюционной истории в положительном аспекте, густо пересыпая все это русским патриотизмом и идеологией.

Но и сама идеология была больше большевистской, основанной на мировой революции, чем патриотической. И с этим попаданец ничего не мог сделать, даже ускорить этот процесс не удавалось. В 1930-х годов сам И.В. Сталин медленно дрейфовал от мировой революции к русскому патриотизму.

И все равно только Великая Отечественная война с его оглушительными провалами в первые годы позволит промыть мозги Хозяину. Только не поздно ли. Ведь в послевоенные годы он окажется с подготовленным сознанием, но расшатанным здоровьем. И все, перспектива окажется нереализованной.

Ну а пока Романов-Советский для обалдевшего советского общества покажется председателем Всеславянского Комитета. В отличие от предыдущей реальности, он появился не в годы войны, и главная его цель была легитимизация института великого князя в советском обществе и в большевистском государстве. Как говорил сам И.В. Сталин, поворот оказался слишком крутой, и хотя наша таратайка не перевернулась — мы просто бы не дали ей развалится на дороге — но понадобится определенное время и некоторое время, чтобы в советском мировоззрении стало привычным такое понятие, как великий князь.

Вот главный итог. А что вы хотели? Еще православная церковь в советском государстве не реабилитирована, в армии нет такого понятия, как генералитет, а вместо четкого офицер есть немного смутное командир. Наконец, в стране все еще идут массовые репрессии, хотя они заметно сокращаются, а их ежовые рукавицы скоро будут сами арестованы, а затем расстреляны.

Рано он оказался в этой реальности. И хотя сам твердо понимает, что опять же требуется время для притирки в советской стране, но, видимо, ближайшая жизнь его окажется чрезвычайно сложной.

К примеру, из просторного сталинского кремлевского кабинета он приехал в… свою лубянскую камеру! Существует же государство с его юридическими нормами и уже укоренившими традициями. Сначала его «законно» посадили, теперь также «законно» должны были освободить. Даже диктатор, иначе гениальный Вождь и Учитель, не мог взять и просто освободить. То есть мог, конечно, но потом ему пришлось так много и муторно объяснять, что дешевле расстрелять. Но опять же всех не перебьешь, надо будет все равно объяснить. Короче, иди-ка ты, Сергей Александрович, обратно в тюрьму, а там тебя, как обычного советского арестанта, досрочно освободят.