Грустное начало попаданства

— Товарищ Сталин, я буду хорошим сталеваром и стану давать повышенные сталинские плавки во имя счастливого социалистического будущего!

Сказал и остановился, глядя взглядом радостного дурочка. А сам насторожился, не дай бог согласится!

К счастью, И.В. Сталина такой вариант не устраивал. Для экономики эти усилия ничего не давали, а пропагандистская польза оказывалась двусмысленной и противоречивый. К тому же он имел несколько другой вариант будущего. Пыхнув дыма из трубки, Хозяин отрицательно покачал головой:

— Сергей, ты включаешь только свое положение советского гражданина. А я просил тебя соединить еще и великого князя.

Попаданец немного подумал, исключительно для сидевшего напротив Хозяина, потом с физиономией «проснувшегося» и «сообразившего» сказал медленно думая:

— В «Правде» на днях была большая статья об империалистических аппетитах. Затем товарищ Ежов намедни говорил мне о положении в семье Романовых. Я так понимаю, мне можно там подняться?

Сказал и остановился. Дескать, я только предположил, но делать буду так, как вы скажете.

И.В. Сталин удовлетворенно пыхнул трубкой:

— Вы, товарищ Романов, еще молоды и жили при советском строе. Счастливчик! Но что теперь делать, раз вам не повезло родиться в великокняжеской семье, а ваши родственники еще живут. И более того западные империалисты вовсю стремятся использовать романовскую карту, сволочи!

Хозяин остановился, вдруг так стремительно и остро глянул на попаданца, что у него поджилки дрогнули, ладно уж он сидел. И.В. Сталин его в чем-то заподозрил? Гневается?

Но Хозяин улыбнулся, показывая, что к самому Сергею Александровичу он претензий не имеет. Медленно проговорил:

— Тебе, Сергей, придется играть на прежнем великокняжеском уровне. Раньше мы напропалую отвергали все претензии Романовых и их хозяев. Идеологически это правильно, но пассивный фронт имеет и ряд недостатков. Так, товарищ Романов советский?

Сталин остановился, разжигая потухшую трубку. Одновременно он смотрел на великого князя — понимает ли, что от него он хочет?

Попаданец на это поднапрягся. Вот он, фокус преломления, от которого он и должен дальше идти. Вождь, которому уже давно тесновато в классовом поле, показывает направление, по которому он может идти. Лишь бы ему не уйти дальше, чем положено!

— Я так понимаю, товарищ Сталин, что мне надо отбиваться в экономической и политической сферах. Но как далеко мне идти, ведь речь идет о притязаниях на императорский престол России!

В разговор вмешался В.М. Молотов, заговорив в грозном и обидном для Сергея Александровича тоне:

— России уже нет, молодой человек, есть могучий и вечный СССР. Ясно?

— Ясно, — подтвердил Сергей, даже не подумав обижаться.

— Ну а поводу вашего вопроса, то можете не скромничать. Строй у нас советский, социалистический, но от императорских элементов мы не отказываемся. Так, Вячеслав?

Молотов немного помолчал. Если бы ему сказал кто-то другой, тот же самый великий князь, то он бы встретил эту мысль в штыки. Но раз говорит сам И.В. Сталин…

— Да, Коба, и надо сказать, часть населения, особенного сельского эти слова примет сгоряча.

— Так, — кивнул Хозяин, — помните, Сергей, мы сугубые железные большевики и с нашего истинного пути нас никто не собьет. Но, с другой стороны, мы видим объективные трудности и реальности, которые мы должны преодолеть с хорошей эффективности для государства и полезностью для населения. Понимаешь, Сергей Александрович?

— Более или менее, — кивнул Сергей, впрочем, не так твердо. При этом эта относительная твердость проистекала не из неуверенности попаданца, а глубины мысли самого И.В. Сталина. В прошлой реальности он только слегка подвинулся теоретическом отношении, и далеко прошел, но в общем направлении на практике. Ведь диктатура — эта современная монархия, что бы вы не говорили. Но все же вслух об этом широко и громко не говорили, что позволили преемникам вопрос подвесить. Но, между прочим, советские генсеки и последующие президенты современной России не много отличались от средневековых российских монархов. И что мешало большевистскому генсеку (потом просто секретарю (ВКП (б))? Ряд факторов, в том числе субъективный — отсутствие легитимного претендента.

В иной реальности, в которую Сергей Логинович не просто попал, но еще и в теле великого князя, положение радикально изменилось. И теперь И.В. Сталин, оставшись секретарем ВКП (б) и подпираясь большевистской идеологией, может к началу война оказаться не только председателем СНК. Нет, он может даже стать регентом, а император при его жизни будет, грубо говоря, марионеткой. Зато после его окажется полновластным монархом. Лишь бы И.В. Сталин не сомневался и шел твердым путем!

Все это пролетело в голове одномоментно, но отметилось на лице великого князя. И, видимо, Вождь это отметил и ему что-то не понравилось. Ледяным тоном он посоветовал:

— Только не думайте понапрасну все эти гнусные мысли о монархическом будущем. Его все равно не будет!

— Все будет только так, как вы будете, товарищ Сталин! — буквально поклялся Сергей, — без вашего согласия я и шагу не сделаю!