Груз под пломбой

Итак, версия лейтенанта Мищука подтвердилась — схема преступления стала ясна: во время рейса кто-то из членов команды вскрывал контейнеры, похищал товары, упаковывал их в непромокаемые полиэтиленовые мешки и в условленном месте сбрасывал эти мешки за борт. Сообщник, скорее всего под видом рыбака, ждал в лодке или на катере рядом с фарватером, где проходят корабли. После короткого разговора по рации он подбирал сброшенную контрабанду и скрывался. Все просто и «остроумно».

Фарфор же и хрусталь преступники не брали, видимо потому, что эти изделия бьются и тонут.

Мищук по рации вызвал начальника отделения БХСС майора Федорцева. С ним прибыли следователь Емельянов и эксперт-криминалист Ольга Владимирова — молоденькая девушка, выпускница средней школы милиции. В разных местах они обнаружили немало отпечатков пальцев, а на подушках тахты и кровати — несколько волосков, в том числе длинных, возможно — женских. В неглубокой тарелочке лежал недоеденный бутерброд с сыром. Сыр сохранил следы зубов. Ольга Владимирова осторожно запаковала его в полиэтиленовый мешочек.

— В нашем хозяйстве все сгодится, — тихо приговаривала она, увлеченно работая над поиском улик.

Было решено краденые вещи пока не трогать, а на острове устроить засаду в составе трех инспекторов ОБХСС — Виктора Мищука, Павла Фатюшина и Дениса Осенева. На соседних островах организовали наблюдательные пункты. Каждая группа имела рацию и прибор ночного видения.

Дом снова заколотили и стали ждать. Прошло еще двое суток…

…Бывалый человек Яков Захарович Флягин обошел полсвета — видел южные экзотические страны, плавал и в северных широтах. Профессия судового повара — кока на роскошном пассажирском теплоходе была престижной и почетной, но Флягину, увы, пришлось оставить ее еще до выхода на пенсию. Недоплавал буквально около года — попался с мелкой контрабандой, был списан на берег без выходного пособия, лишен визы.

После смерти матери достался отставному повару домик под Выборгом. Привел Флягин его в порядок, мебель сменил и зажил на свежем воздухе припеваючи. Семья в свое время у него не сложилась, а теперь и не тянуло — сам себе хозяин. Так оно лучше, считал Яков Захарович. Однако привычно молодился, заводил среди женщин знакомства — умел привлечь их рассказами о своих заморских путешествиях и отчасти выдуманных приключениях.

Некоторые авантюрные черты характера не давали Флягину покоя. А жизнь текла непривычно размеренно. Он ходил в залив рыбачить, готовил себе фиш. Готовил тщательно, не торопясь, истово соблюдая все кулинарные тонкости и хитрости. Ведь торопиться-то было некуда.

Рыбача, с тоской смотрел Яков Захарович на проходившие вдали корабли. И скучал. Скучал не по морю, как это бывает у истинных моряков, а по своему прежнему положению, страдал от неутоленного тщеславия. Когда не спалось и дождь барабанил по крыше ладного дома, вспоминал Флягин каюты красного дерева, бассейн с голубой водой и иностранных туристов, которых доставлял красавец лайнер на Канарские, Азорские острова и в прочие сказочные места.

Хоть место Флягина и было на кухне, но признательные за великолепное питание иностранцы часто требовали его выйти и приветствовали, словно известного актера: дарили сувениры, иногда весьма ценные. Все это грело самолюбие, заставляло держаться на высоте. Но вот эти-то подарки, пожалуй, и сослужили ему дурную службу: заразился Флягин вещизмом. Сувениров ему уже было мало. Стал скупать у иностранцев вещи, иногда незаконно провозил через границу ценности. Пока не попался…

Как-то, будучи в Ленинграде, шел экс-кок мимо припортового ресторана «Бригантина» и встретил старых своих дружков из числа плавсостава: старшего рулевого Гришу Ипатова и судовую буфетчицу Валентину Зиневич. Плавали Гриша и Валентина сейчас на разных судах. А когда-то вместе с Флягиным ходили на пассажирском. Там и подружились. Гриша с Валей тоже были ребята «не промах»: любили иногда спекульнуть. Это и сблизило в свое время всех троих.

Флягин пригласил их в ресторан, заказал самые дорогие блюда, отборный коньяк. Гриша посмотрел на стол с сомнением:

— Не при деньгах мы сегодня с Валюхой.

— Так я же пригласил, — возразил Яков Захарович и добавил: — А чтобы всегда при деньгах быть, надо голову иметь и старших слушаться.

Для убедительности Флягин многозначительно потыкал себя пальцем в грудь.

Гриша с Валей ели и вспоминали:

— Эх, Захарыч, извини, но разве ж это еда? Вот ты готовил — язык проглотишь! Нету сейчас на флоте таких мастеров. Вывелись!

— Вывели, — вздохнув, уточнил Флягин, но потом невольно улыбнулся, купаясь в потоке лестных слов, каких давно никто не говорил ему.

Ласково приобняв Валентину с Гришей, вкрадчиво зашептал:

— Эх, ребятки дорогие, корешки вы мои. Только вам и могу доверить сокровенное. Ведь перевелись у нас надежные люди. Но вы, знаю, свои… Придумал я тут одну штуку. Риску почти никакого, а заживем не хуже фирмачей импортных…

Посвятил их Флягин в свои замыслы, и завертелось дело — не мелочное, а солидное. И стал Флягин «Нептуном».

Такова предыстория. Вернемся теперь на остров.