Грузии сыны

Братьев Разикашвили было пятеро. Старший, Георгий, учился в Петербургском университете. Оставшимся «не у дел» Важа с новой силой овладела мечта об учении. «Деньги, деньги, — вздыхал Важа, — Где взять вас?»

Случай помог ему.

Важа с приятелями-пшавами сидит в духане, который содержит известный в Грузии борец Кула Глданели. Кула узнает о мечте Важа. Он клянется: «Пусть умрет Кула, если не поможет тебе». И вот в Тианети Кула устраивает соревнования по борьбе. Он, знаменитый борец, участвует в состязании! Народу — масса. На доход с этого «матча» Важа едет в Петербург. С дипломом Горийской учительской семинарии в университет можно было поступить только вольнослушателем. Важа вносит требуемые двадцать пять рублей. Теперь он имеет право посещать лекции.

С каким интересом он это делает! Но у него есть враги — бедность и мороз; соединившись, они изгоняют пришельца. Важа покидает Петербург.

Дома все было таким же, как прежде, и новым. Грозный чаргальский лес казался приветливым и манящим, в шуме реки Важа чудились уже не стоны ярости, а радостный, ласковый смех. И небо, казалось, опустилось так низко-низко только для того, чтобы приветствовать его, своего будущего песнопевца и всегдашнего любимца. Только горы по-прежнему сурово несли свою стражу. И они любили его, но, как истинные мужи и воины, таили свои чувства. О горы! Сколько строк посвятит вам Важа Пшавела!

Туман у подножья горы
На горы глядит полусонно,
Вздымая седые вихры.
Но горы, как будто для песен,
Спокойно, расселись вокруг,
И круг их возвышенный тесен,
И выпуклы мускулы рук…

Радостной была встреча с родным селом. Но долго нельзя оставаться дома. Важа, которому суждено было стать любимейшим сыном поэзии, у жизни ходил в пасынках. Вот и сейчас ему надо было ехать в Отарашени домашним учителем в семью богатого помещика Амилахвари. Важа поехал. Но учитель и ученик быстро разонравились друг другу. Важа требователен, вспыльчив, крут, наследник Амилахвари интересуется не учением, корень которого, как известно, горек, а борьбой и охотой — развлечениями, только и достойными дворянина. Однажды, вспылив, Важа ударил дерзкого ученика.

С Амилахвари надо было расставаться. Одно веселило Важа — в этой семье, в этом доме он встретил свою будущую жену, Екатерину. Важа Пшавела писал впоследствии: «До той поры, пока, возмужав, я не решил жениться на той, кого я полюбил, я ни разу не осмелился признаться в своем чувстве кому-нибудь».

Снова — Чаргали. Но молодой паре трудно здесь. Нужен заработок. И вот Важа учительствует в селе Тонети. Нет, не «остепенила» женитьба бунтаря. Он такой же смелый и дерзкий, так же рьяно вступающийся за обиженного. Позже, на склоне лет, Важа напишет: «Талантливые писатели — врачеватели жизни, и если они отличны друг от друга, если врачуют различными лекарствами, то это дело степени их таланта и индивидуальности».

«Врачуя», Важа опять «не сработался». В 1886 году он возвращается в родное Чаргали, на этот раз навсегда. Теперь самые главные события его жизни — его поэмы. Первая из наиболее значительных — «Гоготур и Апшина» — появилась в 1887 году.

* * *

Долгие годы Важа Пшавела ощупью шел к своему призванию. Печатал корреспонденции, рассказы, стихи. О первых своих стихах сам он был невысокого мнения. Но, как известно, истинные поэты долго в «молодых» не ходят. Важа Пшавела было чуть больше двадцати лет, когда его стихи попались на глаза Илье Чавчавадзе. Этот большой поэт, замечательный мыслитель, пламенный патриот и общественный деятель сказал, прочитав впервые стихи молодого поэта: «Пора нам, старым поэтам, сложить перо и благословить путь Важа Пшавела».

Подобно тому как Пушкина заметил и благословил «старик Державин», Важа Пшавела был замечен и благословлен Ильей Чавчавадзе. Редактируя «Иверию», Илья часто печатал произведения Важа, пренебрегая анонимками, советовавшими не предоставлять «пшавским стихам» так щедро место в газете. Илья всячески ограждал самобытность поэта.

Как-то в присутствии Ильи кто-то предложил послать Важа учиться в Германию (это было уже после возвращения его из Петербурга). Илья категорически отверг это предложение: «…знаете ли вы, что из этого получится? Оставьте его в покое. — в Германии, в лучшем случае, увлечется философией и тогда повесит пандури высоко к потолку. А что, если и философа из него не выйдет?.. Назначьте ему гонорар, пусть лучше уйдет он в горы и пишет…»

* * *

Чаргали. Ранним утром, когда туман еще цепко держится за верхушки гор, когда только-только золотит заря краешек неба, Важа уже на ногах: земледелец начинает день вместе с солнцем, вместе с ним заканчивает его. Важа — в поле. Плотно охватил ручки плуга — пусть глубже врезается он в землю. Впереди идет жена. Она погоняет быков. Подходит друг. Он приехал из Тифлиса. Он удивлен.