Грузия. Перекресток империй. История длиной в три тысячи лет

Вслед за Теймуразом Дадиани попытался наладить отношения с Москвой; но его посланника, монастырского настоятеля Габриэла Гегенаву, целых два года держали на Тереке, прежде чем пустить в Москву. В России Гегенаву приняли холодно, несмотря на его подхалимское послание, может быть потому, что Теймураз уже предостерег русских дьяков против хищнических навыков мингрельцев и гурийцев. В ноябре 1639 года Гегенава вернулся с двумя русскими послами, Федотом Елчиным и Павлом Захарьевым; они везли с собой, кроме разведочных инструкций, подробные ответы на любые вопросы, которые Дадиани мог задать, и текст клятвы в верности царю Михаилу. Леван целых шесть месяцев не принимал послов: он был в трауре по Дареджан, которая в этот раз действительно умерла. Русские послы объехали все церкви, построенные Леваном[151]; к счастью, они не умели читать надписи, в которых Леван хвастался убийствами и грабежами, оплатившими серебряные оклады.

Леван был в самом деле набожным человеком: в 1635 году он подарил храму Гроба Господня в Иерусалиме икону, тридцать крестьянских семейств и большое поместье[152]. Иностранные путешественники и миссионеры удивлялись противоречивому характеру Дадиани: корыстный Леван взял с монаха, просящего епископского сана, 500 экю; коварный Леван водил турок по горным тропинкам и самым бедным деревням, чтобы отговаривать их от обложения податями; жестокий Леван практиковал детоубийство и подвергал обвиняемых или подозреваемых увечью, пытке, испытанию огнем и водой, ордалии, или единоборством. В то же время он приглашал в Мингрелию еврейских купцов и греческих ремесленников, высоко ценил итальянских и французских миссионеров, особенно тех, кто был сведущ в медицине; неутомимо занимался судопроизводством и вникал в любую административную мелочь. Не подлежит сомнению, что Леван Дадиани был благороднее, чем некоторые его подданные: один мингрельский феодал обменял мать на турецкую лошадь; другой захватил, обрил, заковал в кандалы и продал в рабство двенадцать священников, чтобы купить себе невесту[153]. Немудрено, что англо-французскому торговцу Жану Шардену, только что высадившемуся в Поти, миссионер Цампи объявил, что он приехал в «самую варварскую и порочную страну мира»[154].

Когда в 1639 году царь Гиорги умер, Александрэ взошел на престол. Но его власть расшаталась, когда Дадиани взял в плен французского оружейного мастера и заставил его отлить тридцать пушек: кутаисские стены, которые Александрэ считал неприступными для мятежников и мингрелов, были пробиты. Судя по надписям 1646 года на иконах, заказанных Дадиани, в феврале этого года Александрэ беспомощно смотрел в окна своего замка на подожженную страну и слушал вопли пленников. Мамука, брат Александрэ, оказал сопротивление, его увезли в цепях в Мингрелию. Несмотря на ходатайство Теймураза в 1648 году, Александрэ пришлось отдать Дадиани и Баграта, своего сына от первой, отвергнутой жены. Мамука и Баграт провели много лет заложниками.

Молодой Гиорги, назначенный наследником Имеретии и Кахетии, умер в детстве. Александрэ и Теймураз не видели спасения, кроме как от России. Александрэ поэтому обещал вечно подчиняться России; он уверял русских, что от Черкесии, уже находившейся под протекторатом России, до Имеретии всего семь дней пешком. Со своей стороны, Теймураз просил русского царя похлопотать у шаха, чтобы положить конец его ссылке и преследованию кахетинских христиан. Оба царя еще ждали ответа, когда в 1651 году мингрельская артиллерия сокрушила Кутаиси и Гелати (тогда дворец епископа и будущего католикоса Закарэ Квариани, главного советника Александрэ). Мингрельцы захватили в плен сорок ссыльных кахетинских феодалов и нескольких стрельцов. Вернувшись домой, Леван Дадиани выколол глаза Мамуке (который умер в декабре 1653 г.). Двадцатью годами раньше картлийские феодалы избрали Мамуку следующим царем Картли и даже тайком провезли его из Имеретии в Картли. Поэтому Александрэ решил пожаловаться царю Ростому на изувечение брата. Ростом, несмотря на то что Леван Дадиани приходился ему шурином, вместе с царицей Мариам (сестрой Левана) торжественно проклял Дадиани за зверское преступление.