Грузинские народные предания и легенды

— Тяжело мне с вами, стесняюсь вас очень, но, великие господа, как смею отказать вам! Пойдем, — ответил им Гахуа.

В четверг, сев на белых коней, поехали они. Ехали, долго ли ехали, мало ли ехали, подъехали к большой роще из буков и дубов на берегу реки.

— Ты, Гахуа, — сказали они мне[243], — позади, неподалеку следуй за нами.

Проехали еще долгий путь. Завидели вдали большой дворец. Узнали мы, что девятиглавого дэва Бакбака[244], жившего там, не случилось дома. Ворвались мы, перебили его детей и жену. Гуданский джвари на часах стоял снаружи. Я и Самдзимар[245] вошли. Набито было все золотом и серебром. Я на это загляделся. Хахматский джвари говорит мне:

— Не надо нам этого, нет, иди за мной!

Одна куча вся в норах была. Еле рука туда вмещалась.

— Сюда сунь руку. Я не вижу, а ты, что попадется, тащи наружу, — говорит.

Засунул я руку. В каждой из нор лежала, свернувшись в клубок, змея толщиной с руку. Не мог дотронуться я.

— Тащи, тащи это, — стала над головой благословенная Самдзимар.

Нечего делать, брал я их рукой, вытаскивал по одной. Наполнили мы хурджин[246].

— На что эти змеи поганые? Хорошее что-нибудь возьмем с собой, — говорил ей.

— Не знаешь ты, что это, узнаешь после, — говорит мне Хахматский джвари.

— Бакбак коли застанет нас, поднимется большая свалка. За тебя боимся, нам-то не страшен он, — говорили мне.

Одно золотое пандури[247] нашли, и то взяли с собой.

Быстро пошли мы обратно. Длинный путь прошли. "Ну, уж теперь все обошлось мирно", — думали мы. Вдруг гудение какое-то послышалось. Глядим — ничего не видать. А гудит все ближе.

Погнувшиеся, безлиственные, голые буки застонали.

— Вот тебе и на, — сказал Иахсар. — Бакбак гонится за нами.

Вышли мы наконец на безопасное место.

— Теперь уже легко, — сказали джвари.

Сели мы. Отдохнули. Глядим — и что же мы видим; жемчугом и драгоценными каменьями набит хурджин.

— Что ж это? Змей мы туда положили, — сказал я себе.

— Не ведаешь того, Гахуа, нет. Тебе казалось змеями драгоценное сокровище, — говорит мне Хахматский джвари.

50. Копала и дэвы [248]

Был кузнец Пиркуши[249]. Была у него кузница и дом на горе, а на другой горе, напротив, был дом Копалы. Копала жестоко мстил дэвам. Ходил он и, где только поспеет, уничтожал их вместе с их детенышами.

Однажды вечером пришел он домой и говорит матери:

— Мать моя. Эти три дня из кузницы доносится страшный шум и грохот. Что Пиркуши там делает?

Мать отвечает ему:

— Не знаю ничего, что делает он там.

Рассвело. Встал Копала и пошел узнать, что происходит. Как перешел он на ту гору, видит, что дэвы там: кто дует в мехи, кто бьет по наковальне молотом, а Пиркуши учит их. "Сюда ударьте", — держит железо. Таков Пиркуши, словно водой его полили, — обливается потом. Поглядел немного Копала и спрашивает:

— Что это, дэвы, что вы делаете? Неустанно стучите и возитесь день-деньской.

Дэвы ответили ему:

— Неустанно возимся мы и стучим, хотим выковать крепкое лахти и убить Копалу.

Только и дал им это сказать Копала, да как налетит на дэвов! В самой кузнице перебил всех. Один успел убежать, да погнался он за ним, догнал на Тавпараванском озере[250] и убил и его там.

51. Копалово ниши [251]

Один тианетский[252] житель, родом Фабури, шел в Тианети. Нес он с собой сито. Как приблизился он к Тианети, жарко ему стало и сел он отдохнуть в лесу, в тени. Не прошло и немного времени, как идет дэв. У дэва на спине висит большой камень, прикрепленный цепью, а в руках он держит серебряную чашу.

Фабури сказал ему:

— Что это ты несешь? Присядь, отдохни.

Сел дэв, снял камень, положил рядом чашу, и начали они беседовать. Прошло порядочно времени, Фабури достал хлеб, предложил и дэву, и стали они есть. Да Фабури глаз не может от чаши отвести. Долго они беседовали и ели, И захотелось им пить. Фабури и говорит дэву:

— Сбегай, ты быстрее вернешься, принеси воды, напьемся и приятнее поедим и отдохнем.

Дэв говорит:

— Чем же я воду принесу? Мне ведь не лень, да не в чем. Фабури говорит:

— В сите принеси.

Пошел дэв, и не видно его, потому что река далеко. Фабури ухватил чашу и помчался к своему покровителю Хмале[253], хати которого напротив было, на горе. Фабури бежит и кличет своего Хмалу:

— Помоги, Хмала! Эту чашу я тебе жертвую!

Дэв сунул сито в реку, достал — не держит оно воду. Тогда понял он: "Должно, обманул меня тот человек и похитил мою чашу". Несет он пустое сито. Прибежал туда, где сидели они вдвоем. Видит: ни человека, ни чаши. Вскинул себе на спину цепь и погнался за Фабури. Быстро нагнал он его. Как увидел тот, что догоняет его дэв, закричал:

— Помоги мне, Хмала, не то съест он меня!

Быстро пошел ему на помощь Хмала, да ничем помочь не успел. Дэв смял Фабури, отнял у него чашу и проглотил его.

Обидно стало Хмале, что дэв оказался сильнее, но не отстал он от него, пошел рядом. Злость разбирает Хмалу. Приглядывается, хочет ударить дэва, но не решается, а отстать не отстает.

На счастье Хмалы проходил там Копала. Узнал Хмалу и спрашивает:

— Хмала, что ты идешь за этим нечистым?

Хмала пожаловался ему: