Грузинские народные предания и легенды

— Время вставать тебе, Мурза! Бежал Капсог.

Всполошились дружинники, глядят на Мурзу, — а его голова у костра валяется. Растерялись все, не знают, куда идти. Так и не решились преследовать Капсога.

А Капсог между тем направился ко дворцу владетельного князя. Ворвался он во двор Отара-фуста, выбрал лучшего скакуна в конюшне, вскочил на него и закричал громким голосом:

— Отар-фуст, пожалуй во двор! Мурза Калабетши приехал, привез тебе вырученные за Гоштелиани деньги.

Услышав это, фуст крикнул ему из дому:

— Знаю, Капсог ты Гоштелиани, узнал твой голос! Подожди, одарю тебя щедро.

— Не нужен мне твой подарок. Я уже выбрал себе твоего лучшего скакуна. Потом расквитаюсь с тобой за него.

Помчался Капсог к себе, подъехал к своей башне и крикнул:

— Мать моя, открой мне двери!

Проснулась мать, стала причитать и плакать.

— Увы, пусть так же поможет тебе бог, как нет со мной того, кто звал меня матерью!

— Мать моя! То я, твой сын, открой мне двери!

— Не верю, далеко увезли того, кто звал меня матерью.

— Поверь, мать моя, я твой сын.

— Если ты сын мне, а ну просунь твою руку в двери.

Старается Капсог, но его могучие руки не проходят в узкую щель.

— Мать моя, ты же знаешь толщину моих рук!

Тогда поверила ему мать и открыла двери. Бросился Капсог к ней. Узнала его мать, вскрикнула, припала к его коленям. Обнял ее сын, покрыл поцелуями лоб и все ей поведал.

142. Борьба ущелий [562]

В старину между жителями сванских ущелий шла борьба[563]. Вожаком Мулаха[564] был Подаант Пута. Выше Угвирского[565] перевала предводителем был Кипиани[566] из Гукари[567]. Угвири и Мулах в борьбе держались вместе, объединялись. Добыча принадлежала угвирцам, а слава — мулахцам.

Гиго Галпхани окружили враги из Нижней Сванети. То был Бер Геловани[568] со своим войском. Оделся в козлиную шкуру Гиго Галпхани и под видом пастуха проник в войско Бера Геловани.

Совещается Бер Геловани со своей свитой. Совещаются о том, как изменить Гиго Галпхани и его уничтожить.

Вернулся Гиго Галпхани к себе, взял два сапалне[569] вина, взял быка. У врат Мулахского Спаса привязал быка в дар и пожертвовал Спасу вино. Сам же пошел к родне и остался там до утра.

Утром старейшина Мулаха Пута из Поданов видит быка, привязанного к вратам церкви, и бурдюки вина на земле.

Дивится он: "Чьих рук это дело?" Собрались жители Мулаха. Вышел Гиго вперед и воззвал о помощи:

— Бер Геловани осадил меня со своим войском. Измена у него на сердце. Прошу вас, помогите мне против Бера Геловани.

Послали гонца к Кипиани. Соединили войско и двинулись к Чолури[570]. Под Чолури расположились лагерем на широкой поляне. Беру Геловани послали вестника.

— Возвращайся назад, оставь Гиго Галпхани — не то не кончится добром твой поход.

Бер Геловани отвечает им:

— Сванских собак не боюсь я. — Вернул вестника.

Трижды посылали к нему посредников с предложением мира, и трижды вернул он их.

Взяли тогда сваны и темным вечером на речной гальке по берегу рассыпали горох. На второй день закинули за плечи свои сверкающие ружья и стали собирать горох и есть его.

Выглянул из своего лагеря Бер Геловани и удивился.

— Что за диво, что собираете вы и жуете?

— Да собираем речную гальку и мелкие камешки, жуем вот и едим, чтобы вражеская винтовка не поборола нас. Вот доберемся до вас, уничтожим всех.

Испугались войска Бера Геловани, разбежались, — кто на восток, кто на запад.

Сваны погнались за расстроенным войском — уничтожили его.

143. Месть ушгульцев [571]

Надумали Дадешкелиани стать господами в вольной Сванетии, да не смогли сломить вольнолюбивых сванов; убили ушгульцы[572] сперва Кваркваре, а затем и Пута Дадешкелиани.

Не хотел народ, чтобы в убийстве Пута был обвинен один из многих. Потому собрали они по крупинке пороха, наскребли свинец — каждый от своей пули — и отлили из того свинца одну пулю — для Пута.

Внесли ружье, заряженное тем порохом и той пулей, в ограду церкви Ушгульской богоматери и повернули дулом туда, откуда ждали прихода Пута. Решив, что стрелять будут тоже все вместе, привязали они к курку длинную веревку, за которую взялись все мужчины Ушгули. Лишь после того послали людей звать Пута в гости.

Не поверил ушгульцам Пута, не согласился ехать в гости до тех пор, пока не послали ему заложниками сына ушгульского старейшины и двадцать человек еще.

За столом рядом с Пута сидел старейшина Ушгули Наскида. А рядом с каждым из приближенных князя — по два ушгульца. Когда Наскида произнес условленные слова: "Напоите-ка нас, парни, красным вином", — тотчас же из-за ограды церкви грянул выстрел, и пуля заставила Пута проститься с жизнью. Остальные ушгульцы набросились на свиту князя и перебили всех. Спасся лишь один, но в пути, в селе Жибиани, окружили его женщины рода Кокичашери и прикончили.

Жена Пута, узнав о смерти мужа, попросила ушгульцев вернуть ей труп убитого. Но пока не были возвращены все заложники, сын ушгульского старейшины и его товарищи, до тех пор ушгульцы не разрешили вынести трупы убитого и его свиты[573].