Грузинские народные предания и легенды

Одежда Пута и кусок той веревки, привязанной к курку ружья, и сегодня хранятся в церкви Ушгульской богоматери.

144. Меч Мамуки Калундаури [574]

Не раз вторгался Зураб-эристави[575] в Хевсурети. Вот однажды собрал он войско на бой с хевсурами. Одно только горе видел он там. Однако перевалил через Пхитури[576], прошел Осаури[577], подвел свое войско к горе Рошки[578]. Был уверен Зураб в победе. В песне того времени сказано:

К Пхите[579]

подлетели журавли, усталые с дальней дороги;В Рошки застонали башни, в Бло[580] задрожали кровли домов.
Боятся, чуют: с Садзеле[581] идет ледяной обвал!
Зураб воссел на горе Рошки, заслонил собою солнечный свет.

В Сане[582] собрались хевсуры. "Мы хозяева этих мест".

Зураб решил обложить данью хевсур так же, как привык он это делать с другими. Не многие могли устоять против него: могучим был он воином. Среди хевсур лишь Мартиа Мисриаули, Бердиа Мамукаури, Хирчла Бабураули и Хошараули могли дать отпор Зурабу и его воинам. Больше никто не был ему равен. А в этом походе в борьбе с Зурабом прославился Мамука Калундаури[583].

Этот Калундаури, родом из Гуро[584], сидит, оказывается, ничего не ведает — копает в поле хипхолу[585]... Говорят, что у Калундаури меч был благословенный свыше. В тот день, когда Калундаури ждала победа, его меч сам собою выходил из ножен, давая этим знать хозяину близость победы.

Где б ни находился Калундаури, чуял он тотчас же, что меч его шевелится в ножнах. Вот и в тот день, копая хипхолу в поле, почуял он что-то и пошел домой. Пришел, взглянул на меч, висевший дома высоко на столбе, и видит: наполовину вышел тот из ножей.

"Что случилось, где и кто нуждается в помощи? Куда идти?" — подумал Калундаури. Вышел он и крикнул своему соседу Бачакаурн:

— Что происходит, Бачака? Меч мой до половины вышел из своего гнезда! Где и кому нужна моя помощь? Куда зовет меня мой меч?

— Того не ведаю, Калундаури. Сказывали хевсуры, что войско Зураба вторглось в Хевсурети.

— Ну так кто же, как не они, нуждается в моей помощи? — сказал Калундаури. — Знакомы нам повадки Зураба. Камня на камне не оставит от хевсурских сел, если не помочь им, и побыстрее.

— Будь осторожен. Хитроумен Зураб, не убил бы тебя!

— Что будет, то и будет, — отвечал Калундаури. — Думается мне, что победа останется за мной. Не ждала бы меня победа — не стал бы рваться вон из ножен мой меч.

Повернулся, вошел в дом, взошел в кетхо, надел доспехи, взял оружие, подпоясался мечом, вдел его обратно в ножны и сказал;

— Ну-ка, меч мой, покажи теперь, на какие дела ты способен!

Пошел Мамука, а за ним — другие из обитателей окрестных гор.

Как поднялся он на гору Борбало[586], окинул взглядом всю Хевсурети и тотчас же увидел хевсурское войско и войско Зураба возле Саны. Полетел он туда стремглав.

Божья благодать была на Мамуке[587]. Когда направлялся он в поход, подобно звезде предшествовал ему сноп света. И на этот раз впереди его двигался луч.

Взглянул Зураб, увидел Калундаури, идущего у подножия горы, не смог устоять на месте. Обезумевший, бросился к хевсурам:

— Что это за муж идет к нам, предшествуемый звездой?

— Не ведаем мы, что это за человек, — отвечали хевсуры.

Поднял Зураб свое войско. Сказал им:

— Не принесет нам добра этот муж. Уйдем отсюда скорее.

Собрал свою рать и бежал вместе со своими воинами.

Но Калундаури быстро нагнал войско Зураба — у подножия горы Бекенн[588], у реки. Сам Зураб-то ушел, ускользнул, но войско его настиг Калундаури у реки, ринулся на него с мечом в руках. Убил одного, затем — второго, третьего. Двенадцать убил он разом. Как ударил мечом двенадцатого, так тело убитого стало в реке вниз головой — дошла до господа бога весть об избиении стольких людей.

Тут вложил Мамука свой меч в ножны, воззвал к богу:

— Не сердись на меня! Больше не стану убивать!

(В Хевсурети старые воины и сейчас следуют этому правилу. Если в рукопашном бою убитый мечом станет вниз головой, — нельзя продолжать бой. Тот бой не угоден богу.)

Вложил Калундаури меч в ножны и сказал оставшимся в живых воинам Зураба:

— Прощайте. Счастливого вам пути! Господь не велел убивать вас. — И тут же поставил самани[589], сказав:

— После смерти моей, если пройдет здесь путник и не выпьет, благословись, трех рогов водки, пусть падут на него все грехи, содеянные моим мечом, вся кровь, пролитая им.

Тогда и сказано: