Грузинские народные предания и легенды

Бог не послушался, толкнул камень ногой и разбил его. Из того камня выскочил Самаал и схватил бога за глотку. Тошно стало богу, и сказал он:

— Только отпусти, дарую тебе чего захочешь!

Самаал сказал:

— Дай мне жизнь либо вечную, либо преходящую, минутную.

Бог даровал ему вечную жизнь.

191. Рождение детей [701]

В глубокой древности детей рожали не женщины, а мужчины из ребра. Каждый мужчина рожал только двух детей: одного мальчика и одну девочку. В то время люди были бессмертны и вечно молоды. Однажды какая-то женщина стала жаловаться на своего мужа, что он родил только двух детей, а не больше. Вдруг послышался голос бога:

— Отныне вместо мужчины ты будешь рожать детей — в мучениях и по нескольку.

После этого люди стали смертны и старость посещает каждого.

192. Элия, Христос и святой Георгий [702]

Элия[703], святой Георгий и Христос шли вместе. Проголодались они. На горе увидели они пастуха и сказали Элие:

— Пойди и достань овцу, чтоб утолить наш голод.

Пошел Элия к пастуху и попросил:

— Дай мне одну овцу!

— Кто ты, что просишь у меня овцу? — спросил пастух.

— Владыка дождя и града, Элия.

— За что же стану я давать тебе овцу? Не разбираешь ты дурного и хорошего, губишь урожай бедного человека.

Спустил с плеча палку — и раз, и два... Вернулся Элия ни с чем. Теперь Христос направился к пастуху.

— Дай мне одну овцу, мудрый пастух!

— Кто ты, что просишь у меня овцу?

— Я Христос-бог!

— За что же стану я тебе давать овцу, коли не умеешь ты различать дурного от хорошего! — Прогнал Христа ни с чем.

Наконец святой Георгий направился к пастуху.

— Мудрый пастух, дай мне одну овцу!

— Кто ты, что просишь у меня овцу?

— Я святой Георгий — покровитель народа и всей страны.

— Бери все стадо! — сказал ему пастух.

— Нет, не надо мне стада, хватит одной овцы.

Выбрал пастух ему хорошую овечку и дал. Привел святой Георгий овечку к друзьям. Зарезали овцу, зажарили и поели на славу. Пообедав, Христос отряхнул подол и сказал:

— Кто вспашет это поле, будет сыт весь год!

Отправились в путь. А святой Георгий пошел к пастуху и надоумил его:

— Там, где вкушали мы трапезу, Христос отряхнул свой подол. Во что бы то ни стало вспаши это место и посей пшеницу!

И вправду, купил пастух эту землю, вспахал, засеял пшеницей и налилась пшеница такая, лучше которой не видел человеческий глаз.

Однажды глянул с неба Элия и, увидев это поле, сказал Христу:

— Гляди-ка: какая нива стоит там, где отряхнул ты свой подол.

Святой Георгий, услышав это, сказал:

— Это поле принадлежит пастуху, давшему мне овцу.

— Раз так, посмотришь, что я с ним сделаю! — сказал Элия.

Пока собирался Элия, святой Георгий сбегал к пастуху и сказал ему:

— То поле торгуют у тебя. Продай его на корню сегодня же, сколько бы тебе ни давали.

Пастух в тот же вечер продал поле на корню. А ночью Элия так побил градом поле, что от него не осталось ничего. На второй день Элия говорит святому Георгию:

— Гляди-ка, что я сделал с полем твоего пастуха!

— То поле больше не принадлежит пастуху, он продал его вчера одному купцу, — ответил ему святой Георгий.

— Раз это поле больше не принадлежит ему, посмотришь, как я подниму его, — сказал Элия.

Узнав про то, святой Георгий вновь прибежал к пастуху и сказал ему:

— Верни то поле. Купец, увидев, как оно побито градом, продаст его с радостью.

Вернул пастух себе поле. На второй день Элия привел большой дождь, и поле поднялось вновь.

Повстречался Элия со святым Георгием и говорит ему:

— Гляди, как выправил я купеческое поле.

— Да оно вновь принадлежит пастуху...

Услышал то Христос, разозлился и проклял то поле.

— Пусть урожай с того поля на каждой арбе не больше одного коди[704] будет.

Побежал тотчас же святой Георгий к пастуху и говорит:

— Сколько бы ни смеялись над тобой, на каждую арбу клади лишь по одному снопу, не больше.

Так и сделал пастух и собрал обильный урожай.

193. Микел-Габриэл [705]

Бог повелел Микел-Габриэлу[706]:

— Спустись на землю. В таком-то доме мать живет. Вынь ее душу и принеси мне.

Микел-Габриэл, раб господний, спустился на землю. Много поколесил он по свету, пока нашел свою жертву, в лачуге лежит роженице — нищая, несчастная, голая. Близнецов она родила. Один к одной груди припал, другой — ко второй. Не видать возле них ни огня, ни пищи, и испить ей нечего. Вместо одеяла лохмотьями прикрывает она колени. Сама роженица голодная и больная, а дети, как котята бессильные, мяучат. Не видать над ними ни хозяина, ни души близкой.

Вошел Микел-Габриэл-душитель, поглядел. Не жалостью наполнилось его сердце — ужасом. Вернулся, закрыл за собою плетенную из веток дверь, чтобы не видеть этой страшной картины. Шел и не оглядывался, чтобы не увидеть еще раз, как, подобно червячкам, извиваются голые дети.

— Принес ее душу? — спросил господь.