Грузовой лифт

– Черт возьми, я ушел, не отдав постскриптум к письму, которое вручил вам в предыдущей главе. Простите, в моем возрасте память уже дырявая. Еще чуть-чуть, и я мог бы вас не застать…

Он передает мне смятый клочок бумаги, а затем семенит обратно в сад. Оставленное им послание нацарапано так небрежно, словно писалось в полной темноте, и содержит следующие слова:

P.S. Мир, который вы ищете, обладает двумя входами, которые ведут к двум параллельным коридорам. Насколько хватает глаз, оба они образуют один коридор. Тот вход, куда вы направитесь через несколько минут, чтобы уйти отсюда, – это выход через сад. Другой предназначен для меня – это выход в дереве. Мы будем пересекать разные пространства, вы об этом прекрасно догадываетесь. Тем не менее в конце нашего обоюдного движения через соответствующие отрывки мы станем абсолютно одинаковы, и лишь один из нас проникнет в завершающую трубу. Тот, кто останется, будет носить в себе тень двух других. Куда бы он ни шел и что бы ни делал, я всегда буду вами, а вы – мной. До скорого, с дружеским приветом.

25. Сад без возврата

Благодаря волшебной коробке, в начале двадцать пятой главы нашего рассказа все персонажи, за исключением читателя и писателя, ибо таков обычай, были возвращены в пустоту, откуда их извлекли.

С тех пор мы знаем, что вызов призраков – вовсе не сложная операция, но придание им видимости жизни – опасная физическая авантюра. Мы разломали одну за другой черные коробки и убедились, что обитаемая пустота везде одинакова. В эту минуту мы размышляем над хрупкостью вымышленного мира, что по контрасту приводит нас к жестокому осознанию господствующей тяжести реального. Мы вертим в пальцах огромный ключ, оставленный нам пернатым стариком, а затем бросаем прощальный взгляд на груду предметов, загромождающих сундук. Помянем беднягу Ламбера, приложившего столько сил, чтобы подвести нас к этому моменту синтеза, следующему за рассказом, но предшествующему его замыслу.

Проходя мимо венецианского зеркала, задержимся на пару секунд перед худым, сгорбленным отражением старика, чья улыбка напоминает уловку, а затем наденем плащ, валяющийся вместе с другими на полу. Моделей столько, что не хватит и тысячи страниц для их описания. Найдем плащ, соответствующий нашей эпохе, и облачимся в него. Теперь вынем стеклянную панель, отделяющую нас от сада, и пойдем по тропинке, петляющей между купами деревьев. Прошагаем под высоким дубом – его листья трепещут, а на коре мы не замечаем никаких следов двери. Зверей, пьющих у берега водоема, похоже, не беспокоит приближение человека.

Обретем здесь атмосферу летнего утра. Пока мы движемся по траве, стук нашего сердца начинает управлять ритмом наших шагов. Теперь мы пересекаем равнину, усеянную зелеными и цветущими островками. У подножия холма сидит молодой человек, прислонившись спиной к скале. Он читает книгу, но, похоже, охотно отвлекается, заметив стайку бабочек, порхающих у него над головой. Мы должны ему помахать или украдкой пройти мимо? Молодой человек встает и делает пару шагов в нашу сторону. Неужели он идет нам навстречу? Нет, он замирает, словно задумавшись, а затем отворачивается. На спине его куртки крупными мазками нарисованы буквы алфавита.