Грымза с камелиями

    – ...да что тебе эта карта покоя не дает, – донесся до меня голос Воронцова. Я вздрогнула и прижалась к доскам. Максим и Виктор стояли по другую сторону забора и о чем-то разговаривали.

    – Скажу тебе честно, не только она не дает мне покоя, есть еще очень много вопросов... – ответил Максим.

    – Что там не так с этой картой?

    – Ты не видишь очевидных вещей.

    – Каких, будь другом, открой мне глаза, – Воронцов засмеялся.

    – Я думаю, что, когда я поделюсь с тобой ходом своих мыслей, тебе будет уже не так весело. Эту карту я нашел в доме, где жил Служаков – человек, которого убили в нескольких метрах от твоего участка.

    – Я это помню. Кстати, ты нашел еще и газету со статьей про Галину.

    – Да, пока я не знаю, как она там оказалась, но все же склонен полагать, что это именно та газета, про которую рассказывала Аня.

    Я стала нервно искать щелку в заборе, но, к сожалению, не смогла обнаружить даже самой маленькой дырочки.

    – Зачем ему эта карта, где он ее взял? – спросил Максим у Воронцова.

    – Можно предположить, что он целенаправленно приехал за колье и пометил на карте место, где должна была проживать Галина.

    – Да, такое возможно, давай рассмотрим эту версию.

    – Тут все ясно: карта нужна была ему, чтобы не заблудиться, как и любому человеку в такой ситуации, – сказал Воронцов.

    – Предположим, что Служаков подготовился к своему небольшому путешествию и взял карту, чтобы ориентироваться на местности, он пометил твой участок и отправился в путь... так?

    – Да, – согласился Воронцов.

    – Но это очень старая карта... – выделяя последние слова, отметил Максим.

    «И что же вы такой умный и наблюдательный, Максим Сергеевич...» От напряжения и волнения я стала кусать губы.

    – Подумаешь, ты сам говорил, что парень сидел в тюрьме, потом нигде не работал. Нашел он где-то эту карту, изучил, крест поставил, вот и все, да ему денег на новую было жалко, – отмахнулся Воронцов.

    «Где же она, где же она... вот! Вот она, дырочка, маленькая, но все же я вижу их». Максим стоял, прислонившись к бревнам, Воронцов расположился напротив, около пузатой бочки с водой.

    – Все это прекрасно, вот только есть один нюанс.

    – Какой?

    – Крест на карте поставлен очень давно, много лет тому назад, – объявил Максим.

    На мгновение воцарилась тишина.

    – Откуда ты это знаешь?

    – Чернила мутные, просвечивают сквозь бумагу, поверь моему опыту, этому крестику очень много лет.

    – Тогда я ничего не понимаю, – рассеянно сказал Виктор, – ведь я не так давно купил участок, дом вон еще не достроил...

    – Подумай, – усмехнулся Максим.

    – Да что тут думать, тут просто нечего было помечать крестом! Тут был только лес и...

    Взгляд Воронцова остановился на охотничьем домике.

    – ...и этот шалаш... – закончил он, хмурясь.

    Сердце мое упало.

    – Вот именно, – развел руками Максим, – мы с тобой смотрим на ситуацию со своей колокольни, а все не так просто.

    – Значит, Служаков приехал сюда не за колье... у него был другой интерес – охотничий домик...

    – Похоже на то.

    – Я хочу посмотреть на эту карту, – нетерпеливо сказал Воронцов.

    – Хорошо. И хочу обратить твое внимание еще на одну деталь.

    – Какую?

    – А кто у нас больше всех интересуется этим домиком?

    Воронцов посмотрел на Максима. Несколько секунд он молчал, потом тихо сказал:

    – Аня.

Глава 30 Бег на короткие дистанции

    – Ты хочешь сказать, что здесь есть какая-то связь? – спросил Воронцов.

    – Ты сам только что это определил.

    Мой ноготь бороздил гладкую доску – вверх-вниз, вверх-вниз.

    – Я всегда понимал, что ее приезд сюда не случайность, но объяснял это чем угодно, только не... Я не думал, что у нее может быть какая-то... криминальная цель, я даже не знаю, как это правильно назвать.

    – Ты думал, что она приехала сюда, потому что соскучилась по тебе? – спросил Максим.

    Соскучилась, соскучилась! Я была готова выстукивать эти слова лбом по забору, но, увы, приходилось сдерживать свои порывы.

    – В основном да. – Воронцов помолчал немного. – Я не хочу думать о ней плохо и делать этого не буду, она слишком дорога мне. И тебя прошу быть осторожнее в своих выводах, не надо обвинять ее ни в чем, у тебя нет доказательств.

    – Пока нет.

    – Да и какие тут могут быть доказательства! Она не воровала и не убивала, я поручусь за это своей головой, – серьезно сказал Воронцов, – а почему она здесь, это ее личное дело.

    Он заступался за меня! О-о-о-о! Мое сердце разрывалось от любви.

    Только что я скажу ему потом? «...Знаете, я тут, пока вы спите или находитесь в отъезде, бегаю по участку и ищу сокровища. Вы только не думайте, они никакого отношения к вашей семье не имеют, это бриллианты одного уголовника. Нет-нет, он не маньяк-убийца, во всяком случае, я очень на это надеюсь... Он просто вор, и за прошлые грешки он уже отсидел, так что, по большому счету, это уже не имеет значения. И вот мы с ним время от времени обыскиваем вашу территорию, так что не волнуйтесь, все в порядке...»

    Как-то это все гаденько выглядело...

    Я посмотрела на Воронцова. Как же я хотела быть с ним, так, чтобы всегда рядом, чтобы вместе засыпать и вместе просыпаться.