Грызун

– Что за «Звёздный сад»? Сколько у тебя кобелей, кроме моего Вовки? Ты ВИЧ-инфицированная или нет? Слава Богу, мы с ним не спим уже три года, только СПИДа мне не хватало!

Вова-Грызун не спит с женой? Интересная новость! В свои пятьдесят лет Володя как мужчина очень даже боеспособен, несколько лет назад бросил курить и регулярно наблюдается у андролога. На каждом свидании он насилует Милославу связанной по нескольку раз. Излишней ревностью Милослава никогда не страдала, однако ей почему-то приятно, что Володя игнорирует супружеские обязанности со своей законной жирной дурой.

– «Звёздный сад» – сайт для неприличных взрослых игр… – губы у Милы распухли, но она язвительно ухмыляется. – Как раз для тех, кому жена по три года дать не соизволит!

– Твари! Твари! Твари!

На глаза Кире Владленовне попадается стек в форме ладони. Не найдя слов, она лупит пленницу стеком по разведённым, прикованным ногам, облитым тёмным и блестящим нейлоновым лаком. С оттяжкой стегает Милу Стах прямо между ног – по мыску кожаных трусиков, туго обхвативших промежность жертвы. Милослава кричит и ворочается на столике. «Пояс целомудрия» немного смягчает удары, но её женское естество разбухло до невообразимых размеров. Брызги женского сока стреляют из влагалища в замшевую изнанку трусиков, словно из садового распылителя.

– Твоё место жительства? – бушует Грызуниха. – Адрес? Место работы? Год рождения? Кто тебя такую выродил на свет божий? Всё мне расскажешь, шлюха мазохистская!

Милослава сбивчиво лепечет обо всём, что в голову взбредёт – половина её рассказа правдива, половина – враньё. Громкие шлепки стека по сырой нейлоновой женской плоти похожи на размеренные аплодисменты. Стек и плётка – пустяки, к подобным истязаниям Мила давно привыкла. Будет гораздо хуже, если Грызуниха Кира вздумает вырвать ей соски или разодрать промежность кривыми щипцами из БДСМ-набора. Всего лишь на расстоянии вытянутой руки от Киры стоит сумка «Мишель Карс», сладкий мешочек с инквизиторским арсеналом.

Ополоумевшая Кира Владленовна всё больше напоминает математичку Стуженцеву из школьного детства Милы Стах – и это сходство вкупе с пытками заставляет живот и матку пленницы корчиться в дикой конвульсии от бурных сексуальных выплесков.

Сорвав первую злость, Кира переламывает стек об колено и отбрасывает. Ещё минус десять евро. Угодившая в ловушку Мила Стах не уверена, выберется ли сегодня отсюда живой, но автоматически подсчитывает свои убытки.

Кира переводит дух, тяжело потрясая грудью в малиновом костюме. Её монгольская плоская физиономия тоже стала пунцовой: судя по всему, Грызуниха хроническая полнокровная гипертоничка. В этот момент Мила всё-таки нащупывает проклятый карабин и с силой жмёт на клапан застёжки.

Карабин заел!

***

Не замечая манипуляций пленницы, Кира Горная утирает пот, вертит в руках колесо Вартенберга – колючий катышек на металлической ручке.

– А эта штучка для чего, Милослава Сергеевна? Куда мой Вовка тебе её запихивает?

Дежа вю: Миле Стах опять мерещится, что она в школе, отшумела большая перемена, идёт четвёртый урок, а она – близорукая блондинистая девочка за второй партой в левом ряду. Раскрытая тетрадь, учебник, голубая кофточка, серая расклешённая юбка. И над нею угрюмой глыбой нависает астматичная Нина Георгиевна Стуженцева в стоптанных туфлях, с указкой наперевес.

«Стах, хватит вошкаться! Что я сейчас говорила? Что?»

И правда – что? Какие-то коэффициенты, слагаемые, производные… Димка Легостаев давится недоеденным пирожком, чернявый Сашка Буйков дует на ушибленную руку. Невыносимо чешется в трусиках. Сыро, тесно, бурливо, словно там бродит ком квашеного теста. Но руки Милы Стах прикованы железом к парте и карабин ни в какую не открывается.

Хомякоподобная Кира Горная в малиновом костюме проводит колёсиком Вартенберга по своей обнажённой руке. Морщится, сердито одёргивает рукав.

– Что вы в этом находите, чокнутые стервы? Плётки, щипчики, ремни… Я бы на твоём месте двух секунд не выдержала!

Милослава молча обливается слезами, сглатывает кровь с рассечённых губ. Её часто пытали в постели любимые мужчины, но чужие жёны – никогда. В данную минуту она душой и телом принадлежит этой хомякоподобной Грызунихе – вместе с заевшими наручниками, кэтсьютом, слюной, растрёпанными волосами, половыми рефлексами, потёкшим ртом, обтянутой задницей, выстрелившим в трусики клитором, распухшими сосками… со своим запахом, беспомощностью и интимными фантазиями.

«Наручник не отстёгивается… Грёбаный карабин! Почему всё в самое неподходящее время?»

Кира Владленовна теребит пластины на сосках арестантки, выкручивает их туда-сюда, будто регулирует тумблеры на пульте звукорежиссёра. Потная женщина на десертном столе ёрзает, вертит задом от возбуждения и боли.