Губернатор (ЛП)

— Я хочу, чтобы ты меня трахнул! Мне нужно что-то больше, тверже! Я хочу твой член.

Отбросив нож в сторону, я погрузил в нее два пальца, поигрывая пальцами другой руки с клитором.

— Достаточно? Это то, чего ты хочешь? — я добавил еще один палец, а потом еще один, но и этого оказалось недостаточно. Я смотрел, как по её щекам катились слезы, пока она умоляла меня трахнуть её. Лицо Талии изменилось от агонии, пока слова мольбы сыпались из уст. От её вида мой член стал настолько твердым, что я уже чувствовал, как он болит.

Развязав её, я закинул ногу себе на плечо, и медленно ввел пальцы, после чего остановился, чтобы просто послушать, как она умоляет меня трахнуть её. Она впилась ногтями в мою кожу, умоляя меня жестко трахнуть её. Я раздвинул её ноги и глубоко вошел. Моя угроза о том, что, если она кончит, не дождавшись меня, не заставила ждать. Я бы отшлепал её по заднице за это. Талия нужно было умолять и стонать, лишь бы я позволил ей кончить. Она отчаянно хотела кончить, и я был тому причиной. То, что я знал это, делало меня могущественным.

Подчинение мучило её, а слезы скатывались по лицу. Ей нужно было кончить. Был нужен я, а мне нужно было, чтобы она нуждалась во мне. Это был порочный, но в то же время прекрасный круг испорченной темной любви и прихоти, которая спасала нас от повседневной рутины. Мы были друг для друга тем, в чем каждый из нас нуждался, и я точно знал, что не отпущу её.

Талия

Мои мышцы сжались в ожидании, и я схватила руку Энтони, сжав её так сильно, что уверена, ему было больно. Я почувствовала лишь едва ощутимую боль от укола, когда под кожу на моем плече внедрили маленький чип, с помощью которого Энтони мог отследить меня, где бы я не находилась. Хоть мне и было спокойнее от того, что меня не смогут снова похитить, я также чувствовала тревогу от того, что Энтони теперь сможет отследить каждый мой шаг. Медленно, но уверенно, мой темный любовник получал то, что хотел больше всего — полный контроль над своей собственностью.

В нормальных отношениях я бы ни одному мужчине не позволила получить такой контроль надо мной, но в наших отношениях не было ничего нормального.

Джулия

Джулия смотрела на офицера, который склонился над больничной койкой, допрашивая её.

— Вы не имеете понятия, кто это сделал?

— Я уже сказала вам, что ничего не помню.

— Вы не знаете, кто мог сделать подобное, или почему они решили отрезать вам палец, на который одевается обручальное кольцо?

По её лицу скатились слезы от мысли о том, что она теперь больше не только никогда не наденет кольца от Энтони, но и вообще не сможет носить обручальное кольцо от любого другого мужчины. Почему она просто не оставила его в покое?

Джулия подняла глаза на букет, но даже он не смог вызвать у нее улыбки.

— Нет, офицер. Я ничего не помню. И тем более не знаю, кто мог сделать подобную мерзость.

Офицер подошел к букету и вытащил карточку с надписью, которая торчала между цветов.

«Всегда помни…».

Это были единственные слова, написанные на белой бумаге, и они подтвердили то, что офицер и так знал. Джулия помнила намного больше, чем говорила. Но даже он не имел ни малейшего понятия о том, что все это вело к иерархии власти. Ни сейчас и никогда в будущем, он не узнает, что Губернатор приложил руку к этому нападению.

Энтони четко дал понять, что переходить ему дорогу стоит очень дорогого. Джулия отчетливо и навсегда получила свое предупреждение. Она никогда не расскажет ни о ком из тех, кто хоть как-то к этому причастен. Все, что она сейчас хотела, это вернуть свою жизнь. Да, теперь хирург выглядел куда лучшей кандидатурой для брака. Только если он не откажется брать в жены женщину, которой некуда надеть обручальное кольцо.

Талия

Я сидела за своим туалетным столиком и наблюдала в зеркало за тем, как Энтони собирался на работу. Видела газету с историей нападения на Джулию и в душе знала, что это была расплата. Понимание было написано у меня на лице, потому что он тут же заговорил со мной тоном, который превратил мой страх в панику. Этот мужчина был опасен. Слава Богу, он не был сумасшедшим.

— Я не потерплю, когда мою жену похищают и избивают.

— Я — не твоя жена.

Он развернулся так резко, что я дернулась. Энтони приподнял мой подбородок одним пальцем, и его ледяные синие глаза уставились на меня.

— О ком ты думаешь, голубка, когда жаждешь мой член? Член, который лишь я один могу дать тебе? Ты ласкаешь себя, ожидая пока я приду домой? Тебе лучше не делать этого! Твои оргазмы принадлежат лишь мне!

Он встал позади меня и развязал мой халат, открывая своему голодному взору мое тело. В отражении зеркала его глаза ни на секунду не покидали моих. Он нежно зажал мой сосок между пальцев, и как только я начала закрывать глаза, он безжалостно сжал его.

— Ты смотришь на меня, когда чувствуешь удовольствие или боль! Я — мужчина, который контролирует твои чувства!

Я закусила губу и кивнула в знак согласия. После того, что прочитала в газете, я боялась его. Словно прочитав мои мысли, он сказал мне то, что я и так уже знала.