Губитель максаров

После каждого из таких визитов начиналась настоящая работа — вылазки в районы военных действий, посещения только что освобожденных или, наоборот, только что захваченных поселков, кропотливый опрос свидетелей, а затем и предварительные контакты с новоявленными героями.

Для отвода глаз Хавр даже придумал себе соответствующую должность. В Королевстве она называлась «глава геральдической палаты», а в Вольном Братстве — «стряпчий наградной комиссии».

Он лично опрашивал всех особо отличившихся схватках воинов, а потом решал, заслуживает ли очередной кандидат награды (обычно представлявшей собой некую денежную сумму) или ему нужно погеройствовать еще немного. Особое внимание Хавр обращал на молодежь — этих он даже по головке гладил и по плечу похлопывал, только почему-то всегда по левому.

В очередной раз посетив ставку главнокомандующего королевских войск, не так давно начавших успешное наступление на наиболее богатые зерном, мясом и рыбой районы Вольного Братства, Хавр, минуя роскошные шатры новоиспеченных маршалов, заглянул в скромную палатку, где усердные писари снимали копии с приказов, регистрировали донесения с театра военных действий, учитывали трофеи и вели счет потерям.

Старшим над писарями был давний агент Хавра, им же самим сюда и назначенный. В настоящий момент он занимался составлением памятной записки (по существу, шпаргалки) для главнокомандующего, который в военном деле понимал туго, поскольку его основная профессия — банщик — развитию стратегического мышления не способствовала.(Благосклонность короля он заслужил тем, что умел горячими компрессами лечить прострел.),.

Писарь, смутно догадывавшийся об истинном месте Хавра в иерархии королевства, но и себе цену знавший, сдержанно кивнул гостю и без лишних разговоров развернул перед ним оперативную карту.

— Ты мне лучше все своими словами расскажи. Я в ваших значках ничего не понимаю, — расслабленно махнул рукой Хавр, тем не менее успевший в точности запомнить всю изображенную на карте диспозицию. — Мне это ни к чему. Меня геройские поступки интересуют. Имелись таковые с прошлого раза?

— Имелись, — кивнул писарь с усмешечкой. — Только не геройские, а ротозейские. Вблизи вот этого озера недавно была разгромлена крупная банда врага. Застали их сонными, частично истребили, а частично обратили в бегство. Отступать-то им вроде некуда. Кругом леса, болота. Позади озеро. Превосходство в силах на нашей стороне. Примерно пятикратное. Главаря ихнего пристрелили. И тем не менее окончательную победу одержал противник. Причем сокрушительную. Из наших уцелел лишь один человек. Сумел с помощью подручных средств перебраться через озеро.

— Действительно ротозейство. — Хавр изобразил на лице досаду. — И как только такое могло случиться?

— Доподлинно неизвестно, — продолжал писарь, огорченный поражением ничуть не больше, чем Хавр (у него уже и надежные бумаги на чужое имя были составлены, и по дешевке куплен домик в захолустье), — вроде заманили они наших воинов к каким-то скалам и чуть ли не камнями перебили. А потом топить стали. Это просто чудо какое-то! Ведь по нашим сведениям у этих оборванцев уже и пуль не оставалось. Как они такую силу одолели? Просто в голове не укладывается!

— Так ты говоришь, что их главарь погиб? — как бы между делом уточнил Хавр.

— Ага, — писарь зевнул. — Взят в плен и казнен на месте. Наш знаменосец, опознал в нем своего заимодавца. Вот и расплатился…

— Жаль… Кто же тогда командовал бандитами в столь успешном для них бою? Тут без твердой руки и ясного ума дело не обошлось.

— Нашелся один, — скривился писарь, заглядывая в свои бумаги. — Не то Пика, не то Шило. Из бывших матросов… — Матросы люди достойные, — кивнул Хавр. — Хотя бой-то происходил как раз на суше… Действительно, странно. Чудо, как ты говоришь.

— Это еще не все! — Писарь многозначительно поднял палец к потолку. — Дальше и не такие чудеса пошли. Этот проклятый Пика-Шило собрал под свое крыло все разрозненные банды, лживыми посулами склонил на свою сторону местное население, вооружил их чем попало и уже совсем в другом месте рассеял наши основные силы. Представляете, экипажи побросали самоходы, конница обратилась в бегство и растоптала свою же пехоту, обоз с боеприпасами заблудился в чистом поле, а кто не погиб и не попал в плен, тот дезертировал. Конечно, это еще не катастрофа, но о продолжении наступления и речи быть не может.

— Страх, значит, их всех обуял… — произнес Хавр задумчиво. — Беспричинный страх…

— Причинный или беспричинный — я не знаю, — осклабился писарь, видевший врагов лишь на виселице. — Но некоторые заиками стали. В том числе и наш главнокомандующий.

— Кстати, а что он сам думает по этому поводу?

— Что ему думать… Пьет с горя. После того, как от смерти чудом спасся, из походной бани не вылазит. Ванны из горячего вина принимает. Если король про наши подвиги узнает, так утопит его в этой ванне.

— А король, значит, истинного положения вещей не-знает?