Губительные ласки

– И ты просто превосходно справилась со своей задачей. Но я не разъяснил, какая тебя ждет участь в дальнейшем. Да, ты моя жена, но единственное, что имеет для меня значение, – это то, что рано или поздно ты родишь мне детей.

– Что? – потрясенно переспросила Клео. – Я должна нарожать тебе детей, чтобы ты собрал целую коллекцию беспомощных созданий, которые будут раболепствовать перед тобой?

– Клео, если ты не покоришься, – холодно улыбнулся Халед, – я просто заменю тебя.

Она не могла поверить, что он говорит такие вещи.

– Халед, но я не противлюсь тебе. Я только хочу быть с тобой. Как партнер в настоящем браке.

– А я не хочу.

Резко. Прямолинейно и сухо.

«Это конец», – пронеслось у нее в голове.

– Но… – Руки Клео дрожали. Она не понимала, почему все еще пытается что-то говорить. Как будто он не выложил все начистоту. Как будто было что обсуждать с человеком, который считал ее ничтожеством.

Но оставалась одна вещь, один крохотный лучик надежды, который, как казалось Клео, может победить этот мрак.

– Я люблю тебя, – выдохнула она.

Ее слова пронзили Халеда, подобно электрическому разряду, наполнив его яростью и горечью.

Но у него не было выбора. Именно этих слов он хотел избежать во что бы то ни стало. Они были будущей катастрофой его жены, ее собственными руинами, которые лежали перед ним, такие же обнаженные и беззащитные, как и сама Клео.

Ему хотелось быть другим человеком, а не Халедом бин Азизом, прикованным к этому месту, к этой стране и жизни, которую он никогда не выбирал.

– Твои чувства скоро останутся в прошлом, – возразил Халед. Он чувствовал себя настоящим мерзавцем, но решил идти до конца, чтобы спасти Клео от ее участи, хотя потерянный взгляд ее медовых глаз говорил о том, что она смотрит на его благие намерения по-другому. – Ты разлюбишь меня так же быстро, как полюбила.

Халед не мог поверить, что ведет себя так жестоко с Клео, его Клео. Он смотрел на ее волосы, рассыпавшиеся по плечам, и ее восхитительную чувственную грудь, выставленную перед ним, как идеальная жертва, для того, чтобы утолить его ненасытное желание.

Он хотел ее больше всего на свете, но не мог позволить уступить своей страсти, поэтому решил сделать так, чтобы она возненавидела его.

Халед резко подошел к кровати, и Клео от неожиданности отшатнулась. Он взял ее за подбородок и посмотрел ей в глаза. Клео задрожала, но даже не пыталась вырваться.

«Если ты не хочешь защитить себя, – горько подумал Халед, – это придется сделать мне».

– Ты любишь не меня, а секс. – Он видел, как ее больно ранили его слова. – Ты любишь то, что я делаю с тобой с помощью самого легкого прикосновения. И не имеет значения, что я говорю тебе или как поступаю с тобой, ты все равно приходишь, когда я приказываю.

– Нет, – едва слышно возразила она.

– Ты сходишь с ума по моим ласкам, – добавил Халед. – Словно для тебя нет ничего важнее в этом мире.

Чтобы подтвердить свои слова, он потянулся к ней и обхватил ее грудь, глядя, как тут же затвердели ее соски. Клео вся вспыхнула, и Халед знал, что она тает от его прикосновения, не в силах скрыть свое желание.

– Я люблю тебя, – яростно повторила она, подчеркнув последнее слово.

Но Клео не знала, что он был сломленным задолго до встречи с ней и давно смирился со своей участью.

– Клео, пожалуйста. Ты почти не знаешь меня. И я не хочу, чтобы ты узнавала меня. Мне нужно только одно – чтобы ты делала то, что тебе велят.

– Но я не могу.

– Можешь.

И Халед набросился на ее губы и целовал ее так, как в последний раз.

Сегодня вечером огонь, который всегда бушевал между ними, был намного ярче. Безумнее. И Клео обжигала его, как золотистая и остававшаяся вне его досягаемости луна.

Халед осыпал ее поцелуями, а она обвила его шею руками и пылко целовала в ответ. Потом он просто прижал ее к кровати, и они перестали сдерживаться, уступив место пожирающей их страсти.

Насер предупредил Халеда, что тот разобьет сердце Клео, но получилось так, что разбивалось его собственное сердце.

Особенно когда он увидел слезы на ее глазах.

– Не надо, – прошептал Халед.

– Это приказ, ваша светлость? – горько спросила Клео.

– Клео, – начал Халед, в груди которого зияла оглушительная пустота.

Но она не дала ему договорить. Клео обхватила ногами его бедра и притянула к себе, чтобы они могли забыться и вместе сгорать в этом безумии. Чтобы он мог спасти ее, вместо того чтобы спасать самого себя.

Халед качнул бедрами, и Клео тут же задрожала, ее мгновенный отклик на его прикосновения всегда сводил его с ума. Он наклонился и начал жадно ласкать ее грудь. Он сминал ее руками, покусывал и страстно целовал, а Клео извивалась под ним и выгибалась навстречу его жарким губам, и ее крики становились все отчаяннее.

Когда Халед оторвался от Клео, она жалобно застонала, и в ее глазах бушевал ураган, когда она смотрела, как он стягивает с себя спортивные брюки.

Ему показалось, что он умрет, если сейчас же не овладеет ею. Халед подумал, что погибнет в любом случае, но сегодня ему было все равно.