Губительные ласки

– И как расценивать твое поведение после всего, что ты наговорил мне? – бросила Клео, и он увидел в ее глазах любовь, которую швырнул обратно ей в лицо. – Или ты будешь притворяться, что всего лишь занимаешься воспроизведением потомства?

Халед скользнул в ее жаркую сердцевину и с трудом сдержался, чтобы не задрожать.

– Будешь вести себя хорошо, – процедил он, словно мог контролировать то, что происходило между ними, – и близость со мной будет твоей наградой. Ослушаешься меня – и у тебя не останется ничего, кроме воспоминаний.

Он играл с ней, сдерживаясь, чтобы не скользнуть в нее глубже, и не обращал внимания на ее попытки приподнять бедра и захватить его в свой плен. Халед словно не чувствовал, насколько сильно впилась Клео ногтями в его плечи и с каким отчаянием простонала его имя.

Он ждал, пока она покорится.

Потому что другого пути не было. С самого начала.

– Я ненавижу тебя, – выдохнула Клео, но ее слова не ранили Халеда. Потому что он хотел услышать их. Вот почему он поступал сегодня так жестоко с ней, а не набросился на нее, как только увидел ее в своей спальне. Халед убеждал себя, что так будет лучше для Клео.

– Если хочешь, можешь ненавидеть меня. Мне все равно, – хрипло выдавил он и сделал резкий толчок, отчего Клео громко застонала. Он притянул ее ближе, наклонившись к ее уху, и начал двигаться, наслаждаясь каждым вздохом беспомощной и обезумевшей от страсти Клео. – Но ты покоришься.

И Клео покорилась.

Она подчинялась Халеду снова и снова, пока в окна его спальни не начали проскальзывать первые солнечные лучи.

Она чувствовала себя раздавленной и опустошенной, а Халед казался настолько удовлетворенным тем, что ему удалось донести до нее смысл своего жестокого послания, что почти сразу же уснул.

Клео не сомкнула глаз и лежала рядом с мужем, который прижимал ее к себе так, словно они были одним целым. Она полностью обессилела от всего, что проделал с ней Халед, чтобы продемонстрировать свою власть над ней, и ненавидела себя за то, что, несмотря на те ужасные вещи, которые он высказал в ее адрес, по-прежнему испытывала восторг от их близости.

Клео думала о том, что потеряла голову, когда начала гоняться за своей мечтой с таким упорством, что упустила из виду реальность. Но, по крайней мере, тут не пострадал никто, кроме нее самой. Но разве сможет она родить ребенка, бросив его в этот хаос, в который Халед вознамерился превратить их отношения, и учить своего малыша тому, что жить в рабской покорности – это нормально?

Халед был для нее как наркотик, и Клео влекло к нему даже сейчас. А ее сердце тянулось к мужу, словно ему было все равно, что он только что разбил его на кусочки.

И Клео наконец признала то, в чем ее пытались убедить все ее родственники и друзья. Она больше не могла оставаться в Джурате, потому что ее замужество оказалось ужасной ошибкой.

Ей нужно уйти до того, как Халед вычислит, почему она никак не может забеременеть. До того, как все станет еще хуже. До того, как она окончательно запутается в искусно расставленных им силках, и ее маленькое разбитое сердечко будет отчаянно пытаться найти в нем хоть что-то хорошее и продолжать верить в чудесную сказку, за фасадом которой она прятала свою пустую жизнь. Ей нужно уйти до того, как она забудет, что была кем-то другим, а не только его собственностью, его пешкой.

Ей придется бросить его.

Пока она еще способна на такой шаг.

Глава 7

– Халед, ваша жена – само очарование! – воскликнул итальянский бизнесмен, по мнению Халеда, слишком уж восторженно, особенно когда он с не меньшим энтузиазмом принялся целовать руки Клео.

Но его светлость, Халед бин Азиз, как и положено, лишь вежливо улыбнулся. Они находились на публичном мероприятии в Вене, и ему пришлось сдерживаться, чтобы не дать волю своим рукам, потому что даже в строгом костюме и с вежливой улыбкой на камеру Халед считал себя пещерным человеком, когда дело касалось этой женщины. Его женщины.

Они с Клео путешествовали по Европе уже несколько недель, посещая одно мероприятие за другим, чтобы он мог обхаживать промышленных магнатов, таких как этот итальянец, круживший вокруг его жены, и Халед начинал испытывать страшную усталость.

Он устал навязывать свое видение нового Джурата, устал объяснять, почему этот или тот концерн должен пустить новые корни в его родной земле. Он устал танцевать и улыбаться и вести себя подобно множеству титулованных идиотов, которые только и делали, что посещали различные вечеринки и торжественные мероприятия, и ни один из них не понимал, что значило по-настоящему бороться за выживание.

А еще он очень, очень устал от ледяного совершенства своей жены.

Клео быстро училась и особенно преуспела в тех уроках, которые он лично преподал ей.