Гуд бай, стервоза!

— Ага, — сказала она и еще раз сжала мое бедро, на этот раз не очень-то ласково. — А взрывчатка-то засыпана наполнителем для угольных фильтров и спрятана так, что собаки не унюхают, так-то… Ее невозможно обнаружить, не зная кое-какого секрета. Кроме того, тебе пришлось бы звонить своему папочке, а мы оба знаем, как тебе этого не хочется.

Вдруг ее голос стал очень серьезным; она больше не шутила. Я услышал шорох шин позади нашей машины. Я обернулся и увидел фары, которые приближались из темноты. Прежде чем я смог даже разглядеть автомобиль, я уже понял, что это «Хаммер», что он находится в полуквартале от нас и что он быстро приближается.

— Они здесь.

— Что же нам делать?

— Возьми ключи.

Гоби потянулась одной рукой, открыла мою дверь и вытолкнула меня из машины в направлении компании из нескольких человек, стоящей рядом. Мы повалились на землю, поднялись и бросились бежать, стараясь держаться в тени. Едва мы свернули за угол, я оглянулся и увидел, как две темные фигуры отделились от «Хаммера» и подошли к нашему, теперь уже пустому «Ягуару» с двух сторон.

У меня перехватило дыхание, я только открывал и закрывал рот, пытаясь вдохнуть.

— Куда мы теперь? — выдавил я.

— Куда-нибудь, где к нам будут относиться более доброжелательно, — сказала она. — Давай, давай!

— Да пошла ты! — Я остановился. — Я больше никуда не собираюсь с тобой идти.

— Тогда я взорву твой дом, — сказала Гоби, продолжая шагать. — Ты мне веришь?

«Да», — подумал я.

— Нет.

— Ну, тогда прощай.

Спустя секунду я уже бегом догонял ее.

Через шесть кварталов вверх по авеню А я понял, куда Гоби меня ведет.

— Погоди, — сказал я, — мы что, идем туда?

Но Гоби уже открывала дверь подвала «У Монти», пропуская меня вперед, словно в ожидании засады. Я, спотыкаясь, вошел внутрь, изо всех сил пытаясь взять себя в руки, словно сейчас это было возможно.

В зависимости от того, кого спросить, заведение «У Монти» можно было назвать либо безнадежной помойкой со старым хламом, либо последним великим рок-клубом в Ист Виллижд, оставшимся с восьмидесятых. Владельцем был старый норвежец по имени Свен, бывший хиппи и наркоман, который умудрился каким-то образом вылечиться. Никто из нас в действительности не видел его в лицо, и вполне возможно, что он и существовал-то лишь как часть имиджа клуба. Предположительно, свояк Свена устроил концерт «Червя» и получил чек от нас с Норри на две с половиной тысячи долларов. Чек, который мы с Норри выдали ему вперед, так как именно по этой системе работал клуб: ты покупаешь место на один вечер и ночь, даешь концерт и полагаешься на удачу — что люди придут и заплатят, покрывая твои расходы. Все мы читали Легс Макнила «Прошу, убей меня» от корки до корки и были преисполнены энтузиазма стать участниками одного из концертов, которые войдут в историю.

Когда мы вошли, Гоби указала на флайер «Червя» — ксерокопированную афишу, приклеенную на входе в клуб. Я тут же узнал ее — мы вместе с Норри распечатывали такие афиши и расклеивали по городу в прошлые выходные.

— Да тут сегодня твоя рок-группа выступает, — сказала Гоби. — Для нас это хорошее прикрытие.

— Подожди-ка, — проговорил я, — ты что, хочешь использовать наш концерт в своих целях?

— Да какая разница, Перри? Ты переживаешь, что я тебя использую?

— А знаешь, ты мне нравилась больше, когда была убогой студенткой, которая училась со мной в одной школе.

— Ну, возможно, и ты мне нравился больше, когда не так часто открывал рот, а молча пялился на мою грудь, — сказала она. — Но невозможно постоянно получать то, что хочешь. Не в этом мире.

— Но я никогда… Да я вовсе не…

— Тебя здесь сегодня ждут. Все знают, что ты должен сюда прийти. Так что поднимайся на сцену, исполняй свои песни и выиграй для нас немного времени.

Она пожала плечами:

— Это, конечно, не лучшее прикрытие, но выбора у нас особо нет, так что сойдет.

Я начал было спорить опять, но Гоби взмахнула рукой, обрывая меня на полуслове, — так, как будто бы не нуждалась в объяснениях такого тупицы, как я. Слева у входа гном в капюшоне взглянул на меня безразлично и произнес:

— Пять долларов.

— Я играю в рок-группе, которая выступает сегодня, меня зовут Перри Стормейр.

— Вас нет в списке.

— Потому что я играю.

— Вас нет в списке.

Я открыл кошелек, достал десять долларов и протянул ему. Это были мои последние десять долларов.

— Ваши документы?

Я поднял руку и показал надпись: «НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИЙ», все еще сохранившуюся от прохода в клуб «40/40».

— Алкоголь не пить, — сказал гном. — И не…

— Не сидеть у барной стойки, да, я знаю.

Он махнул нам рукой, пропуская внутрь. В следующую же секунду я услышал, как зафонил микрофон, и увидел на сцене Норри, Калеба и нашего певца Сашу. Они поднимались на сцену и оглядывали толпу, изображая из себя крутых рок-н-ролльщиков и неумело пряча волнение. Меня они еще не заметили.

— Подожди, Гоби, — сказал я, потому что мне в голову пришло кое-что ужасное. — Ты же не собираешься никого здесь убивать?

— Если в этом не будет необходимости.

Она остановилась и изучающе посмотрела на сцену и на ребят.